был оркестром, играющим музыку, радиостанцией, передающей сигналы в эфир, и приемником этих сигналов одновременно. Очевидно, чтобы избежать порочного круга и «спасти» свободную волю от поглощения ее мозгом, приходится сделать непопулярный среди физиологов вывод о независимости субъективного поля от мозга. Вот только узнать о том, что такое поле существует и что в этом поле существует мое настоящее и свободное Я, я могу только с помощью мозга. Именно мозг «превращает» сигналы из поля субъективности в форму переживания «чувства свободы», так же, как мозг и глаз превращают электромагнитные волны в ощущение света и цвета.
Итак, перед нами две возможности понять, что такое свободная воля. Одна – это полагать, что свободная воля есть иллюзия, сопровождающая (с некоторым опозданием) решения, принимаемые нашим мозгом и телом. Предположим, гипнотизер, погрузив человека в гипнотическое состояние, внушает ему, что, проснувшись, тот должен подойти к столу и выпить стакан воды. Выйдя из состояния гипноза, человек подходит к столу и выпивает стакан воды. При этом ему кажется, что он делает это по своей воле. Возможно, наше тело и мозг и есть такой гипнотизер, а наше чувство свободы есть лишь иллюзия? Допустим, что так. Но возникает вопрос: зачем человеку нужна такая иллюзия? Не экономнее ли было бы, если бы человек действовал как зомби, не осознавая того, что делает? Если природа и эволюция создали феномен сознания и свободной воли, значит они зачем-то нужны.
Обычный ответ на этот вопрос – сознание и свободная воля нужны для отражения, познания и исследования мира. Как пишет Дэвид Иглеман «Сознание есть создатель долговременных планов, главный управляющий корпорации, в то время как большинство текущих операций осуществляются теми частями мозга, которые сознанию не доступны» [8, с.70]. Действительно, любое научение, например, спортивным навыкам или навыкам управления автомобилем, начинается с сознательной тренировки, и постепенно становится автоматизированным, более не нуждающимся в сознательном контроле. По аналогии свободное волевое решение необходимо только в неожиданных и новых ситуациях неопределенности. Предположим, вы бежите вниз по каменистой горе. Вы не думаете о том, куда поставить ногу – нога «сама» за доли секунды выбирает нужную позицию. Но вот перед вами трещина в скале, через которую нельзя перепрыгнуть. Включается сознание и принимает волевое решение остановить движение.
Но применим тот же принцип не к навыкам, а к нашим знаниям о мозге. В настоящее время представление о том, что мозг связан с мышлением и сознанием является настолько общепринятым, что превратилось в «навык мышления». Но, например, древнегреческий философ Аристотель, живший в IV веке до нашей эры, считал, что мышление есть продукт деятельности сердца, а мозг – это машина для охлаждения крови [17]. Все наши знания о мозге, нервной системе, нейронных цепях – то, что представляется сейчас бесспорным и очевидным в науке – когда-то было предметом наблюдения,
