я испугался, что не пропустят, – заговорил старец, утирая обильный пот со лба. – Решил уж, что прогорело наше с тобой дело. И откуда они только здесь взялись?
– Передовой отряд. Атамана Анненкова преследуют.
– Так им Анненков и дался, – усмехнулся старик. – У него тысяч пять бойцов таких, что оторви да брось. Казаки да уйгуры. Анненкова так просто не возьмешь, это я точно знаю. Видел Бориса Владимировича в деле. От тебя-то чего они хотели?
– Не знаю, – пожал плечами Громов. – Всё спрашивали, а почему это я в Красной Армии не служу. Я о болезни рассказал, тогда они махнули рукой и велели пропустить, сказав напоследок, что всё равно нас в Ушарале шлепнут.
– Не, не шлепнут, – махнул рукой старик. – Меня там всякий знает. Осмотримся пару деньков и за дело. Так что, Коля, скоро мы с тобой с золотого блюда яства диковинные вкушать будем и в портянках батистовых щеголять.
– Не говори «гоп», – вздохнул парень, проворно нагнулся с телеги и сорвал желтый тюльпан. – Там тоже не дураки сидят…
– Только бы они воевать промеж собой не начали завтра, – усмехнулся старец. – Нам это не на руку. Вот сладим дело, а потом уж они пусть друг друга напрочь расколошматят. Не жалко…
О том, что его в Ушарале всякий знает, старик здорово ошибался. Они только подъехали к глинобитному забору на околице села, так их всех без разбора сразу же уложили носом в горячую пыль и начали обыскивать. Обобрав испуганных путников до нитки, стали вооруженные люди совещаться: здесь ли расстрелять «эту гниль» или отвести подальше в степь.
– Я свой! – верещал старик. – Старосту позовите! Он знает меня! Я здешний! Супряков я!
– Давай здесь их оприходуем, Тимоха, – сказал один из бандитов, крепко ударив носком сапога старика по ребрам. – Неохота по такой жаре идти куда-то.
– Здесь нельзя, через день вонять начнут, а могилу копать, земля тяжелая, камень один, – ответил его подельник. – Лучше отойдем в степь и там…
– Эй, казаки, – твердым решительным голосом сказал, лежащий возле стонущего старика Николай Громов. – К генерал-майору Анненкову меня отведите. К Борису Владимировичу. Он меня ждет.
– Чего? – переглянулись казаки, услышав не особо привычное в последнее время воинское звание и имя с отчеством предводителя партизанской армии. – К кому?
– К атаману вашему! – в голосе Николая послышался некий начальственный оттенок, от которого в душах казаков проклюнулся росток сомнения. Они немного пошептались, пожали плечами, и повели пленника к центру села, а спутников его заперли, на всякий случай, в хлеву старой конюшни.
Генерал-майор казачьего войска Борис Владимирович Анненков сидел за столом в просторной горнице и насмешливо глядел на связанного молодого человека. Черный застиранный халат генерал-майора был распахнут на мускулистой груди, обнажая перед пленником татуировку черепа с костями. Когда Анненков начал говорить, череп под грудью будто ожил.
– Так
