как жестокая болезнь стала главным врагом людей, а смерть – приговором; в то время как вокруг царили хаос, страх и уныние, а по улицам разносился зловонный смрад от соженных трупов – на крутые холмы и густые рощи опустилась долгожданная весна.
В садах зацвел миндаль, следом – множество крокусов, гиацинтов и нарциссов. Заботливо рассаженные вдоль заборов разноцветные тюльпаны на какое-то время отвлекали от окружающей действительности, а за ними вытянулись благородные ирисы. Начинали цвести персики и черешни. К концу апреля улицы городов заполнил благоухающий аромат магнолий.
Но, к сожалению, люди не могли наслаждаться красотой природы. И только безмятежные бабочки и пчелы ощущали всю прелесть вступившей в свои права весны.
Наконец, спустя столько месяцев, проведенныx практически в полной изоляции, обитатели Базы получили разрешение покидать свои комнаты.
Первое время Люси практически ни с кем не общалась, и никто, похоже, не обращал на нее особого внимания. Она держалась в стороне от всех, напуганная историями о вирусе, и уже начала привыкать к чувству одиночества – оно уже не слишком угнетало ее.
Все взрослые были заняты своими делами, и поэтому со временем немногочисленная группа детей и подростков получила больше свободы. Они смогли выходить на прогулки, которые ограничивались садом, где обитатели Базы могли наслаждаться красотой окрестностей и благоухающей весной.
Садом являлась специально огороженная территория на вершине горы, где можно было на несколько часов в день забыть о происходящем. Было позволено также самостоятельно посещать столовую и бассейн.
Комендантский час начинался с наступлением сумерек и заканчивался с восходом солнца. Об этом оповещала сирена.
В один из дней, в столовой, Люси прислонилась к столбу в ожидании своей порции обеда. Мысли ее были смутными и обрывочными от осознания того, что она впервые за все время пребывания на Базе находится среди толпы людей.
Все люди без умолку разговаривали друг с другом, словно пытаясь наговориться впрок. До недавнего времени возможность полноценного общения была строго ограничена, и не было никакой гарантии, что завтра эта возможность не будет снова приостановлена. Прошлая жизнь, казалось, отступила далеко-далеко, настоящее было неопределенно и туманно, а картину будущего Люси вообще не могла себе представить.
Девушка обвела взглядом помещение, затем столы, расположенные, как в ее бывшей школе. Блуждая рассеянным взглядом по рядам со столами, Люси выбирала, за какой стол ей присесть. В этот момент послышался женский голос. Люси повернула голову – с правой стороны от нее стояла женщина с повязанным на животе белым фартуком.
– Мадмуазель, вас, кажется, зовут Люси?
– Да, а в чем дело? – спросила девушка, глядя на стоящую перед ней женщину, которой было лет тридцать семь на вид.
Это была женщина
