политика». По мнению автора, данная разновидность «социальной политики ликвидации преступности» существует самостоятельно, наряду с уголовной политикой, не поглощаясь последней и даже с ней не пересекаясь. Анализ содержательной стороны криминологической политики, предпринятый М. М. Бабаевым, представляется нам плодотворным и заслуживающим самого серьезного внимания. И, напротив, крайне спорно выглядит мысль автора о том, что методы и средства уголовной и криминологической политики находятся в определенной конфронтации, что «первая борется со злом, наказывая зло, а вторая – насаждая добро и обучая добру»[63].
Думается, что бороться со злом, лишь наказывая его, а не предупреждая, есть труд, настолько же бессмысленный, насколько и бесполезный. «Еще история, – писал К. Маркс, – и такая наука, как статистика, с исчерпывающей очевидностью доказывают, что со времени Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием. Как раз наоборот!»[64] Может ли российская уголовная политика для достижения своих целей избирать заведомо неэффективные средства? Вправе ли она ограничивать свой предмет лишь карательными элементами? Допустимо ли сводить ее только к репрессии? На все поставленные вопросы ответ может быть только отрицательным.
Отрыв криминологической политики от уголовной выглядит искусственным. Они не могут рассматриваться как однопорядковые категории хотя бы потому, что уголовная политика определяет все основные направления, цели и средства борьбы с преступностью, в том числе меры ее предупреждения. «Разлучить» уголовную и криминологическую политику, в принципе, конечно, возможно. Но нельзя не видеть того, к чему это может привести: утрате уголовной политикой своего главного, стратегического направления и одновременно важнейшего средства достижения стоящих перед ней целей, преувеличению роли принуждения в борьбе с преступностью, усилению карательных притязаний на практике.
Вместе с тем едва ли продуктивным можно признать прямо противоположное предложение С. Ф. Милюкова рассматривать уголовную политику в рамках предмета криминологии[65].
В связи с изложенным конструктивной представляется мысль В. Н. Кудрявцева о том, что политика в сфере борьбы с преступностью включает не только уголовно-правовую, но и судебную политику, политику в сфере социальной профилактики правонарушений, уголовно-исполнительную политику[66]. Необходимо лишь уточнить, что к политике в области профилактики правонарушений как части уголовной политики относятся только меры специально-криминологического и индивидуального предупреждения. Профилактические мероприятия общесоциального характера, могущие в конечном счете влиять и на преступность, лежат, как мы уже показали выше, за рамками уголовной политики.
Включение
См.:
См.:Основания уголовно-правового запрета. М.,1982.С.16.–См. также:
