висело высоко над головой, раскаляя пространство, и улицы будто бы плавились от жары. Лишь под кронами деревьев и в тени зданий люди находили спасение от зноя: кто-то сидел на скамейках в парке, кто-то укрывался в дверных проемах, наслаждаясь редким ветерком, который колыхал листья. У стен зданий тени казались прохладными островками, где можно было передохнуть, пока окружающий мир накалялся в знойном воздухе. Чувствовалось, как город замирает в этой духоте, и лишь редкие прохожие спешили по делам, прячась в тень.
Мы выехали на трассу, и меня охватило предчувствие чего-то плохого, трагического. Мы двигались в сторону Мирабадского района по знакомому маршруту, но мысли, что роились в голове, не давали покоя. Каждая новая идея о том, что могло произойти, казалась нелепой, даже абсурдной. И когда машина въехала в махаллю, стало ясно, почему мы здесь. Скорее всего, за несколько часов после моего отъезда от дома профессора Ибрагимова здесь произошел случай, который привлек внимание органов правопорядка.
Так оно и было. У железных ворот частного дома стояли четыре машины – две «Матиз» с милицейской символикой, одна «Нексия» с обычной окраской и «Дамас», прозванная «буханкой» за свою форму, это была карета «Скорой помощи». Милиционеры и несколько человек в гражданском вели беседы с соседями, которые, судя по их выражениям, сообщали какие-то подробности. Когда я вышел из салона, все взгляды сразу обратились ко мне. Женщины смотрели с испугом, одна толстая старушка даже отшатнулась, как будто я был опасен. Председатель махалли, старик с обветренным лицом и седыми волосами, кивнул в мою сторону, указывая на меня:
– Да, это он…
Что именно он подразумевал под этим жестом, я не успел понять, так как сержант грубовато толкнул меня в калитку. Я не стал протестовать, просто пожал плечами и вошел во дворик дома, который знал как свои пять пальцев. Яблоки свисали с веток, и сквозь листву пробивался солнечный свет, создавая легкие бликовые пятна на земле. На дувале16, отделявшем двор от соседей, удобно расположились подростки и с любопытством рассматривали всех находившихся здесь, не обращая внимания на команды милиционеров исчезнуть. Последним было не до пацанов; они были заняты своим делом.
Один из милиционеров, в форме капитана, подошел ко мне. Ему было лет тридцать два, среднего роста, крепкого телосложения – он явно занимался спортом. Усатый, с короткой стрижкой, с немного злыми глазами и тонкими губами, он создавал впечатление человека, которому не стоит мешать. Я ощущал, что за этой суровостью скрывается решимость и желание разобраться в происходящем. Он представился несколько сухим голосом:
– Я капитан Джамшид Абдуллаев, следователь Мирабадского районного управления внутренних дел. Здесь также следователь городской прокуратуры Геннадий Васильев, – и капитан мотнул головой в сторону белобрысого мужчины, который разговаривал с медицинским работником. – Мы проводим расследование по факту убийства профессора Бекзода Ибрагимова…
В
Дувал – обычно двухметровая стена из глины.
