– и сдвинул горы, во многом изменил отношение современников к наследию, место которого – не только в учебниках архитектуры, но и в наших душах.
Юрию Александровича было за шестьдесят, когда он возглавил чеховский музей-заповедник Мелихово. Тогда это многих удивило: он не был «дипломированным» чеховедом, хотя писал о мелиховском периоде в жизни писателя. Но главное – Юрий Александрович родился в посёлке Лопасне, неподалёку от усадьбы Чехова. Лопасня с 1954 года так и называется – Чехов. Свою малую Родину знал досконально: каждый колодец, каждый палисадник. Чеховский заповедник стал его домом. Время для музеев было мрачное: безденежные и криминальные девяностые. А он и на седьмом десятке оставался выдумщиком. Носился с новыми идеями, находил родственные души, чаевничал с другими такими же мечтателями. Нередко за полночь возвращался в чеховские края после московских забот. Глаза его по-прежнему горели. И, как ни странно, мечты превращались в реальность. Мелихово преобразилось. В чеховской усадебке удалось провести даже международный театральный фестиваль – «Мелиховская весна». Не забывал он и о Золотом кольце.
Труды его были многообразны. Но если приглядеться к Юрию Александровичу Бычкову, станет ясно, что вся жизнь его скреплена единой внутренней логикой. Он поддерживал всё талантливое и подлинное, что было и есть на Руси, и защищал его от забвения.
Пётр Барановский
Свою долгую жизнь Пётр Дмитриевич Барановский посвятил спасению русской старины, спасению православных святынь. Барановский – автор уникальной методики восстановления храмов, основанной на глубоком понимании законов древнерусского зодчества.
Громкие слова? Но для него это было повседневностью. Он начал с малой Родины, со Смоленской губернии. Ещё до Первой мировой молодой архитектор успел создать проект реставрации обветшавших храмов и стен Свято-Троицкого Герасим-Болдинского монастыря. А в самые голодные и кровавые месяцы Гражданской войны заступил на вахту в Ярославле. Там эсеры боролись с большевиками, шли бои, треть города была разрушена артиллерией. Пострадали уникальные памятники архитектуры. Газета «Известия Рыбинского Совета рабочих и солдатских депутатов» в те дни сообщала: «Белого, красивого Ярославля более нет. Нельзя сказать: нет Ильинской улицы или погибла в огне Владимирская улица. Нужно сказать: погибло всё, кроме куска центра и вокзальной части города… Торчат одинокие трубы домов, куски кирпичных закопчённых стен, остовы обгорелых деревьев».
Пётр Барановский
От снарядов и пожаров особенно сильно пострадали Митрополичьи палаты и строения Спасского монастыря, храмы Ильи Пророка, Николы Мокрого, Рождества Христова, Богоявления. «Ценнейшие фрески некоторых церквей… от дождей, а затем и морозов и снега будут потеряны для русского искусства. Необходимо спешить, так как по этим дивным стенописям вот уже несколько дней течёт дождевая вода, разрушающая их; своды также промокают», – писал
