умершем, чем всё кончаем, но для меня это ещё далеко, я чувствую в себе столько энергии, столько творческих сил; я знаю, что создам ещё много, много хорошего и лучшего, чем до сих пор». Для других эта симфония – история страстей Христовых. И версий будет много, пока существует музыка.
Два «Ч»
Но, может быть, жизнелюбивый финал этой тирады – лишь прикрытие новой депрессии, и в своей последней симфонии Чайковский уже прощался со своим земным странствием?
Конечно, творческие замыслы у него были. Антон Чехов посвятил Чайковскому сборник рассказов «Хмурые люди». Они дружески пообщались – и почти договорились вместе написать оперу. Чехову хотелось попробовать себя в роли либреттиста! Увы, двум «Ч» не удалось воплотить этот замысел.
Стакан воды
После премьеры симфонии, в ресторане Лейнера на Невском он за ужином попросил стакан холодной воды. Ему принесли некипяченую воду, а в городе ходила эпидемия холеры. Свой стакан Чайковский выпил до дна. Утром он скверно себя почувствовал, вызвал врача. Диагноз гласил: холера. Через четыре дня мучений Чайковский скончался в петербургской квартире своего брата и соавтора (он писал оперные либретто) Модеста, в доме № 13 на Малой Морской улице. Хоронил его весь Петербург, включая царскую семью.
Вереница слухов
Вскоре в богемных кругах стали множиться слухи о самоубийстве композитора – якобы из-за страха, что вскроется его тайная гомосексуальная жизнь. Слухи распространяли недруги Чайковского из музыкального мира. Ведь в свое время его единственный брак с Антониной Милюковой продержался только несколько недель… Но, как бы там ни было, гораздо достовернее официальная история смерти композитора. В 53 года он выглядел гораздо старше своих лет, здоровье его было хрупкое. Таких холера убивает в первую очередь. С одним она не способна справиться – с бессмертием музыки Чайковского. Столько мелодий не подарил нам ни один гений.
Музыка Чайковского сопровождает нас всюду. Он известен, как никто другой в музыкальном мире. И в то же время, и личность композитора, и тайный смысл его лучших произведений – это всегда тайна. Эта книга приоткрывает ее – из первых уст, потому что написали ее люди, знавшие и понимавшие композитора лучше других современников.
Евгений Тростин
Модест Чайковский. Из воспоминаний о брате
Одной из оригинальнейших и характернейших черт Петра Ильича Чайковского было иронически недоверчивое отношение к благородству своего происхождения. Он не упускал случая поглумиться над гербом и дворянской короной своей фамилии, считая их фантастическими, и с упорством, переходящим иногда в своеобразное фатовство, настаивал на плебействе рода Чайковских. Это не являлось только результатом его демократических убеждений и симпатий, но также – щепетильной добросовестности и отчасти гордости, бывших в основе его нравственной личности. Он не считал себя столбовым дворянином потому, что среди ближайших предков
