расторопному пареньку. Но жить было трудно. Изволин едва перебивался с женой, и мальчику, конечно, придется не сладко. Осторожно объяснил это жене.
– Понимаю, – взволнованно ответила та, – сама знаю, но люблю его как родного…
Денис Макарович привлек к себе седую голову жены, погладил:
– Я тоже люблю его, но есть и другая причина, Полюшка…
– Какая же?
– Василия жаль. Хороший он человек, привык к Игорьку, полюбил его. Возьмем мы к себе мальчонку – останется Василий как без рук.
Пелагея Стратоновна задумалась. Муж сказал правду: она забыла о Василии. Действительно, ему одному будет очень тяжело. Трудно даже сказать, кто из них в ком больше нуждается: Игорек в Василии или наоборот.
– И как же быть? – Пелагея Стратоновна нерешительно поглядела на мужа.
– А так и быть, Полюшка: заботиться надо и о том, и о другом, а разлучать их не следует. Пусть Игорек у нас почаще бывает… Подбери ему что-нибудь из Лёниной одежонки – он совсем пообтрепался, а зима на носу…
На комоде звонко тикали часы. Денис Макарович поднес их к свету – стрелки показывали без пяти пять. Он вышел на крыльцо. На улице было еще довольно людно, но Денис Макарович сразу отметил приближающегося к дому покупателя аккордеона: «Не терпится, видно. Раньше времени пришел». И, открыв наружную дверь, он пригласил гостя следовать за собой.
В голове Дениса Макаровича еще копошились сомнения: «Может, не от Иннокентия? Может, что худое стряслось, а я, дурень, радуюсь…»
На Ожогина смотрели внимательные и немного близорукие голубые глаза. Седые обвисшие усы придавали лицу Изволина выражение мягкости.
Никита Родионович бросил взгляд на стоявшую в дверях второй комнаты Пелагею Стратоновну. Денис Макарович заметил это:
– Моя жена. Говорите свободно… От кого вы?
– От Иннокентия Степановича…
– Родной вы мой! – Денис Макарович бросился целовать смущенного и не менее его взволнованного Ожогина. – Родной вы мой! Значит, жив Иннокентий Степанович?
– Жив, здоров и бьет фашистов.
– Тише! Тише! – Изволин подошел к двери и потянул на себя ручку. – У нас тише надо говорить – соседи не того… – он сделал рукой какой-то неопределенный жест.
– Денис! – с укором в голосе сказала Пелагея Стратоновна. – Да ты раздень, усади человека…
– Пелагея Стратоновна… Знакомьтесь, – торопливо проговорил Изволин, стягивая с плеч Ожогина пальто.
Никита Родионович поклонился и пожал руку Пелагее Стратоновне.
– Садитесь… садитесь… – суетился Денис Макарович. – Есть хотите?
– Нет, спасибо, сыт, – ответил Никита Родионович, с интересом наблюдая за хозяином, которого так всполошил его приход.
– Когда от Иннокентия Степановича?
– Пятнадцатого сентября.
…Изволин слушал рассказ Ожогина о боевой
