письмом Брехера. Не верить Брехеру я не имею оснований…
– Это еще ничего не значит, – прервал его Марквардт.
– Я понимаю, – склонил голову Юргенс, – а поэтому подчеркиваю, что особой проверки не требуется. Но то, что элементарно необходимо, я предпринял. Слежка показала, что они не поддерживают связь с лицами, не внушающими подозрений. И слежку я снял. Просмотром их вещей и карманов регулярно занимается квартирная хозяйка. Пытался вмешаться в это дело Гунке, но осрамился.
– Как это понимать?
Юргенс рассказал историю с горбуном.
Марквардт рассмеялся.
– Все же не будет лишним еще что-либо предпринять, – посоветовал он. – Сложного ничего не затевайте, а так, легонькую провокацию, что-нибудь вроде письмеца от патриотов города. Интересно, как они поступят…
– Хорошо, – согласился Юргенс.
…В половине второго был подан лимузин для полковника.
Проводив шефа до машины, Юргенс вернулся в кабинет. Верный своему постоянному правилу, он перед сном позвонил коменданту города и осведомился, не произошло ли чего-либо чрезвычайного. С такой же целью последовал звонок начальнику гарнизона. Затем Юргенс проверил замки ящиков и сейфа. Когда рука его уже потянулась к выключателю, чтобы погасить настольную лампу, он заметил исписанный Марквардтом листок бумаги. На нем красовались скрипичный ключ, маленькая церквушка с колокольнями, парусная лодка, названия различных городов, женская головка… Юргенс улыбнулся и, намереваясь бросить листок в корзину, взял его в руки. На уголке листка рядом с вопросительным знаком стояло дробное число «209/902». Юргенс вздрогнул. Что это такое? Нелепое совпадение цифр или умысел? Неужели полковник знает?.. Кто мог рассказать ему эту тайну, и тем более сейчас, во время войны? Чем это все может окончиться для него, Юргенса?
Под номером 209/902 он был записан как тайный сотрудник американской разведывательной службы. Никто, кроме Гольдвассера, не знал его номера.
Юргенс нервно зашагал по комнате. Возникали бесчисленные догадки, однако ни одна из них не давала убедительного ответа на вопрос. Он открыл стенной шкаф, налил бокал вина и залпом выпил. Потом вернулся к столу, взял листок, намереваясь уничтожить его, но задумался и, аккуратно сложив, спрятал во внутренний карман…
Примерно в это же время из пекарни вышел Грязнов, пробравшийся в подполье тотчас после окончания занятий у Кибица. Он постарался запомнить из услышанного главное: на родину пробирается враг, и имя его Ибрагимов Ульмас – Саткынбай.
Спустя несколько дней, утром, на условном месте в городе, где посменно, круглые сутки несли дежурство патриоты, Сашутка увидел жену Пантелеича. Она приближалась верхом на мохнатой низкорослой лошаденке. Оказалось, что Зюкин с рассветом покинул Сосновку. Предатель, как Сашутка и предполагал, один не решился проделать путь от деревни до города, а взял в провожатые старшего полицая и старосту Пантелеича. Они втроем выехали на санях. Пантелеич проинструктировал жену и наказал ей кратчайшим путем мчаться в
