она прошептала: «Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы он не перестал считать меня хорошенькой».
Дверь открылась, вошел Джим и закрыл её за собой. Он выглядел исхудавшим и очень серьёзным. Бедняга, ему было всего двадцать два года – а он уже был обременён семьей! Ему нужно было новое пальто, и у него не было перчаток.
Джим неподвижно замер в дверях, как сеттер, почуявший перепёлку. Его глаза были прикованы к Делле, в них появилось такое выражение, которое она не могла понять, и ей стало страшно. Это не был ни гнев, ни удивление, ни неодобрение, ни ужас, ни какая-либо другая эмоция, к которой она была готова. Он просто пристально смотрел на неё с этим странным выражением лица.
Делла соскользнула со стола и подошла к нему.
– Джим, дорогой, – воскликнула она, – не смотри на меня так. Я остригла волосы и продала их, потому что не смогла бы пережить это Рождество, если бы не подарила тебе подарок. Они снова отрастут – ты ведь не будешь возражать, правда? Я просто должна была это сделать. Мои волосы растут очень быстро. Скажи «Счастливого Рождества!», Джим, и давай будем счастливы. Ты не представляешь, какой хороший… какой прекрасный, славный подарок я приготовила для тебя.
– Ты остригла свои волосы? – спросил Джим с трудом, как будто он ещё не осознал этот очевидный факт даже после тяжелейшего умственного напряжения.
– Остригла и продала, – сказала Делла. – Разве я тебе не нравлюсь так же, как прежде? Я всё та же, пусть и с короткими волосами, не так ли?
Джим с удивлением оглядел комнату.
– Так ты говоришь, твоих длинных волос больше нет? – спросил он с немного глупым видом.
– Не ищи их, – сказала Делла. – Говорю тебе, они проданы – проданы и их больше нет. Сегодня канун Рождества, мой мальчик. Будь снисходителен, ведь я сделала это ради тебя. Может быть, волосы на моей голове все сочтены[1], – продолжала она с внезапной серьёзностью в нежном голосе, – но никто никогда не сможет измерить мою любовь к тебе. Так мне поджарить тебе отбивные, Джим?
Джим словно внезапно очнулся от транса. Он обнял свою Деллу. Давайте скромно отвернёмся на десять секунд и рассмотрим какой-нибудь несущественный посторонний предмет. Есть ли разница между восемью долларами в неделю или миллионом в год? Математик и остряк дали бы вам неправильный ответ на этот вопрос. Волхвы принесли ценные дары, но такого подарка среди них не было. Это непонятное утверждение будет объяснено позже.
Джим вытащил из кармана пальто свёрток и бросил его на стол.
– Не сомневайся, Делл, – сказал он, – насчёт меня. Я думаю, ничто, будь то стрижка или шампунь, не могло бы заставить меня разлюбить мою девочку. Но если ты развернёшь этот свёрток, то, возможно, поймёшь, почему поначалу я был в замешательстве.
Белые проворные пальцы порвали бечёвку и бумагу. А затем восторженный возглас радости; а далее – увы! – быстрая женская смена настроения на
Евангелие от Луки, 12:7. –
