удовольствие сидеть на биостанции полгода в гордом одиночестве, – снова пожал плечами Мишка. – Ты бы хотел?
– А ты нет? Море, воздух, рыба!.. – Борька смачно чмокнул свои собранные в горсть пальцы. – Дача да и только! И платят, Мишаня, платят!
– А с чем он отчалил, наш Беркович?
– Зависимость скорости регенерации иглокожих от факторов внешней среды.
Когда картошка сварилась, они уговорили ее под слабосолёную сёмгу.
– Регенерация – не такая уж бесполезная тема под грант, – выдал задумчиво Мишка, отскребая в раковине грязные тарелки. – Оно, конечно, морской ёж и на сухопутного мало похож, не то, что на человека, но ты только подумай: насколько круто человеку уметь заново отращивать потерянные части тела.
– Эка невидаль, – хмыкнул Борька, – потерянный жир заново отращивается только так. Без всяких грантов. Хотя с грантом, конечно, быстрее.
И бессильно развёл руками.
Во вторник у Мишки лекция была только третьей парой. Что же касается Борьки, у того первая пара была второй и начиналась в десять, поэтому Мишке ничего не оставалось, как ехать с ним. Из дома они вышли вместе.
В университете доцент Веселов сразу же умчался развлекать второкурсников, а Мишка от нечего делать зарулил в деканат. В конце концов он и сам не понял, кто дёрнул его за язык: то ли любопытство, то ли строптивость, то ли собравшаяся в Норильск Светка. Перспектива задержаться на какое-то время на островах вспыхнула вдруг у него перед глазами чем-то привлекательным, полным самоотречения и даже манящим. Или монашеским.
Он хмыкнул и пошёл брать на абордаж декана.
– То есть Вы, Михаил Александрович, хотите на целый год отказаться от преподавательской деятельности?
Взгляд у декана был не то, чтобы недобрый, но в нём, как в чашке воды, оставленной на крыльце в морозное утро, блестел на поверхности тонкий ледок. Мишка замялся.
– Пал Палыч, но Вы же знаете, я не прогульщик.
– А кто?
Мишка развёл руками:
– Вклад в науку – вещь не всегда предсказуемая…
– И Заполярье – совсем не курорт.
– Не курорт, – согласился Мишка. – Но если так подумать, то жизнь вообще не курорт.
– Философский факультет – это в соседнем здании.
Декан поднялся из-за стола, мимо Мишки прошёл к окну и долго смотрел на то, как по набережной, обгоняя друг друга, несутся машины.
– Полярную ночь на широте Мурманска себе представляете?
Мишка вскинул глаза.
– Вполне. Что-то около сорока суток в году.
– Месяц он, конечно, всего месяц, но сумерки в течение полугода тоже вещь малоприятная. Особенно в сочетании с морозом и жильём, лишённым центрального отопления.
– Пал Палыч, – возмутился Мишка, – да я же не первоклассник. И даже не первокурсник. Вы и сами знаете, что жилой корпус на биостанции – вполне
