было так же глупо, как и предсказуемо. Я, в общем-то, и не ждал ничего другого. К этому моменту всё, что происходило, уже вышло за пределы понимания моих одноклассников. Они даже забыли, что собирались устроить мне «показательную порку».
Теперь их интересовала только одна мысль – как поскорее закончить с этим. Желательно так, чтобы не возникло снова что-то непонятное, от чего станет обидно. Ради этого даже можно пойти на грязные трюки вроде удара исподтишка, со спины.
Что ж… Тем хуже для них. Чем больше в человеке подлости, тем приятнее этого человека раскатать по асфальту…
Ватрушкин ударил изо всех сил, вложив в удар всё, что у него было. Силы ему не занимать, но бедняга не понимал, что сила – это не всё. Если применять её неправильно, то она не имеет смысла. Вот и сейчас, когда я отклонился назад, его удар прошёл в сантиметре от моего носа. Для моего мозга, привыкшего к ловушкам древних гробниц, этот удар был похож на медленно падающее конфетти после взрыва хлопушки.
Пока Ватрушкин наносил один удар, я мог бы успеть ответить ему тремя или четырьмя, но я не стал. После того, что он сказал, я не собирался быстро с ним расправляться. Он не заслужил быстрой расправы. Поэтому я просто отступил назад и сложил руки на груди:
– С тобой всё в порядке? Тебя что-то пошатывает.
И правда, его немного покачнуло, когда удар не достиг цели и он сам потерял равновесие.
– Я тебя сейчас пошатну! – пообещал Ватрушкин, разгибаясь и замахиваясь снова. – Так, что не поднимешься!
Он снова ударил, на этот раз сбоку, но я легко увернулся, как будто поднырнул под натянутую верёвку. У меня опять возник соблазн ответить ему, прописав короткий апперкот в печень, но я опять сдержался и просто отдалился.
Я, в отличие от него, знал, где закончится его размашистый удар. Он снова не попал в цель и, как и прежде, потерял равновесие, врезавшись в крышку ближайшего мусорного бака.
Бам! – гремела крышка, когда его кулак с силой ударил в неё. Крышка покосилась, угрожая упасть, а сам Ватрушкин схватился за руку, издавая странные звуки. Хорошо, что хотя бы не закричал – я бы тогда потерял к нему последние капли уважения. А с противником, которого ты не уважаешь, и драться-то неприятно.
– Чёрт… – прошипел Ватрушкин, глядя на меня.
– Приятно познакомиться, Оникс, – вежливо ответил я. – У тебя, похоже, что-то с рукой. Как же тебе повезло, что рядом больница, вот прямо рукой подать! Ах да, ты же уже подал…
– Я тебя!.. – снова бросился вперёд Ватрушкин, но его остановил Укропов, положив руку ему на плечо:
– Дай-ка я. Ты уже… того.
– Уже чего? – не понял Ватрушкин.
– Уже его, – ответил Укропов, оттаскивая друга назад. – Ну что, Стрельцов, думал, что всё кончилось? Всё только начинается.
– Ну так давайте уже поскорее, – я притворно зевнул, делая шаг вперёд, сокращая дистанцию. – А то мне скоро обед принесут, а я тут с вами нянькаюсь.
– Обязательно, –
