последняя телефонная книжка?
– Вон на той полке.
– Так ведь это же ленинградская, а мне московскую надо.
– Московской у нас нет.
– Батюшки!..
И, недолго размышляя, я опрометью бегу на междугородную телефонную станцию и требую, запыхавшись, московскую телефонную книжку.
«Вульферт А. В., улица Вахтангова, 13, телефон Г1-08-87».
– Есть!
Поклонник театра Руставели
Вернулся в Москву. И вечером, в тот же день, отправился на поиски Вульферта. В портфеле у меня фотография, переснятая в Пушкинском доме с той фотографии.
Живу, оказывается, от Вульферта на расстоянии одного квартала, крышу дома вижу из своего окна каждый день, а даже и не подозревал, что так близко от меня неизвестный лермонтовский портрет.
Удивительно!
Сворачиваю с Арбата на улицу Вахтангова. Поравнялся с домом 13. Поднимаюсь по лестнице, рассматриваю дощечки на дверях и наконец стучу в дверь 23-й квартиры.
Открывает какая-то заспанная старуха.
– Простите, – говорю, – можно видеть Анатолия Владимировича Вульферта?
– Опомнились! Они уж давно не живут здесь.
Я обомлел:
– Да что вы! А где же они?
– Не скажу.
– А у кого же теперь узнать?
– У сына ихнего, у Сашеньки. Он военным инженером работает. Сходите к нему домой. Он и скажет.
– А он где живет?
– На Новинском живет, дом двадцать три вроде… Туда, к площади Восстания поближе. А вот квартира какая, не помню… Александра Анатольевича спросите!
И вот я уже бегу на Новинский.
Дом 23. Квартира, оказывается, 17. На двери ящик почтовый. Из ящика высунулся угол газеты «Советское искусство». Ну, думаю, коли здесь искусство в чести, цену портрету знают. Очевидно, он цел-невредим.
Звоню. Слышу за дверью шаги и голос мужской:
– Кто?
– Можно видеть Александра Анатольевича?
– Простите! Если вы подождете минуточку, я отворю дверь и скроюсь. Я принимаю ванну…
Замок щелкнул. Зашлепали туфли. Голос из глубины квартиры крикнул:
– Входите!
Не успел я еще и дверь за собою закрыть – уже чувствую, угадываю по вещам: портрет здесь!
В передней, под вешалкой, старинный, с горбатой крышкой баул.
В стенном шкафу – корешки старинных альманахов и книг.
Над шкафом, тут же в передней, старинная картина: пруд и деревья.
Пока я оглядывал переднюю, вышел хозяин дома – высокий, красивый, тонкий, чуть-чуть сутулится. На мокром проборе – сетка. Увидел меня – и:
– Ах, простите! Я не знал!.. Я по голосу принял
