в яму-то, вишь, как склизко… отойди-ка, давай, от греха подальше, – она потянула Надю за рукав. – Вообще-то здесь не положено посторонним. Давай, девонька, иди отселя. – Искоса взглянув на женщину, полюбопытствовала: – Жила, что ль здесь когда?
Надя кивнула: «Жила…»
Она поплелась к воротам. «Зачем пришла?.. Чего хотела увидеть?.. Знала ведь, что дом снесли, знала! Да ещё котлован этот… чёрной пастью наплевал в душу… И снег… противный… лепит глаза…» Надя всхлипнула.
Тучи освободили солнце, и снег прекратился. Женщина, не дожидаясь автобуса, медленно пошла к трамваю через городской сад. Рябит, жмётся от холода знакомый пруд, голые деревья размахивают ветками, просят у солнышка тепла. Вон там, вдоль тропинки у сухого фонтанчика, жёсткие метёлки высокого кустарника скрывают заветную лужайку с маленькой скамейкой… Надя с трудом раздвинула колючие вицы. «Надо же! Скамейка! Живая!..» Надя продралась сквозь прутья, села на скамеечку. Перед ней раскинулась полянка с жухлой травою. Плотные кусты защищали от солнца и ветра. Надя закрыла глаза…
Вот Генка притащил с дачи охапки незабудок – они весёлыми огоньками посыпались к Надькиным ногам. А вот он принёс диковинные в уральских краях маленькие жёлтые сливы – очередную гордость Веры Ивановны.
Здесь на ромашковой лужайке они готовились к экзаменам.
– Ты сиди-учи, я щас… – вдруг вскакивал Генка и куда-то убегал. – Надька, налетай! – вскоре появлялся он и вытаскивал из-под широкой рубахи чашку, укутанную полотенцем, с каким-нибудь гуляшом или шницелем. – Маму предупредил, чтоб не беспокоилась. Они ели, целовались… зубрили…
В памяти выплыл тёплый вечер… Крошево огней разметалось по чёрному небу. Где-то за речкой взахлёб хохотала гармонь. Они ползали по мокрой траве – искали Надин кулон. Кувыркались, приминая сонные ромашки… В воздухе, мерцая, зависали тонюсенькие трели-свиристели… Звенели серебряными колокольчиками какие-то птахи в кустах.
«Надька, милая моя, Солнышко лесное,
Где, в каких краях ты встретишься со мною?!»
– орал Генка.
– В этих краях! – кричала Надька. – Мы не расстанемся с тобою! Ни-когда-а!
Здесь, на своей поляне, они читали стихи, горланили песни, как счастливые сумасшедшие! Да так оно и было.
Вскоре оба сдали экзамены и поступили в институты.
«Да… Генка, Генка, – вздохнула Надежда. – Как живёшь ты, Генка?»
Подружки писали, что живёт он теперь где-то по соседству, недалеко от Надиной бабушки. С женой не ладит. Мол, просил жену-Любу родить. Она не торопилась. Частенько, оставляя мужа одного, надолго уезжала в свой город. Девчонки говорили, что Генка стал выпивать, погуливать. Лет шесть супруги жили как кошка с собакой. Запахло разводом. Но вдруг выяснилось, что Люба ждёт ребёнка.
Как-то на днях по дороге в булочную, Надя нечаянно заметила мужчину в верхнем окне соседней высотки. Дымок струился из форточки.
