своих чувств, которые влекли его к ней, рассказать о своей искренней любви, о которой вплоть до этого самого мига, когда жизнь их обоих могла вот-вот прерваться, он даже не подозревал. Но к чему слова? К чему объявлять беззащитной девушке о страшной угрозе и жуткой реальности?!
И все же он не хотел терять надежду.
…Чудеса происходят, когда это необходимо. Сколько раз он, окруженный беспощадными врагами, обессиленный, обреченный на гибель, спасался – внезапно, каким-то поразительным образом!.. У него есть всего три минуты. Может быть, меры, принятые стариком, не так уж надежны? Может быть, фитиль погаснет, подобравшись к самому жерлу металлической канистры, которой он почти уже касался?
Жан изо всех сил напряг мускулы, пытаясь разорвать свои безжалостные путы. Сейчас его последней надеждой было это нечеловеческое напряжение рук и грудной клетки. А вдруг веревки лопнут? Вдруг случится чудо?.. И оно случилось – спасение пришло с той стороны, откуда пленник никак его не ждал. Снаружи, со стороны дороги, внезапно послышались торопливые шаги и чей-то голос позвал:
– Арлетт! Арлетт!
Зов звучал очень тревожно, человек явно спешил на помощь, и его голос придал пленнику мужества, суля скорое освобождение. Кто-то начал ломиться в дверь.
Поскольку отворить ее было невозможно, неведомый спаситель принялся колотить в нее и ногами, и кулаками. Наконец одна из филенок провалилась внутрь, оставив вместо себя дыру, в которую можно было просунуть руку, чтобы отпереть замок.
Увидев эту шарившую руку, д’Эннери закричал:
– Нет, так не откроете! Вышибайте дверь, защелка поддастся. Скорее!
И в самом деле, защелку выбили, половинка двери рухнула, и кто-то ворвался в гараж.
Это был Антуан Фажеро.
Он с первого же взгляда оценил опасность ситуации и, бросившись к канистре, пнул ее в сторону как раз в тот момент, когда горящий конец веревки уже добрался до горлышка. Растоптав огонь, Антуан из предосторожности отставил соседние канистры подальше.
Жан д’Эннери с удвоенными усилиями пытался освободиться от своих пут. Он не хотел быть обязанным Фажеро, не хотел, чтобы тот наклонился и разрезал веревки. И все же, когда Фажеро подошел к нему, пробормотав: «А, это вы?!» – Жан, уже сбросивший путы, поневоле сказал:
– Благодарю вас. Еще несколько секунд, и все было бы кончено.
– А где Арлетт?
– Наверху.
– Она жива?
– Да.
И они оба, в едином порыве, взбежали по лестнице.
– Арлетт, Арлетт, я здесь! – крикнул Фажеро. – Не бойтесь, все хорошо!
Дверь мансарды оказала не больше сопротивления, чем дверь внизу, и мужчины вместе ворвались в тесную каморку, где увидели девушку – привязанную к кровати и с кляпом во рту.
Когда пленницу
