телеса.
Конечно же, из этого правила бывают исключения, и мудрые женщины стараются не выкорчёвывать прошлое из жизни мужчины, памятуя, что оно может принести весьма полезные плоды. Однако взаимоотношения Мэри и Добряка усугублялись тем, что оба они были актёрами: даже не по профессии, а по внутреннему состоянию.
Люди одного склада зачастую конкурируют друг с другом: осознанно или бессознательно, целенаправленно или невольно, мягко и почти незаметно или жёстко, цинично и откровенно. Их мирное сосуществование возможно лишь на большом удалении друг от друга. Таким людям нужно всё или ничего: вчистую победить и распластать соперника по полу либо проиграть и, поджав хвост, покинуть поле боя. Поэтому, подобно паукам в банке, битва этих двух титанов была неизбежна.
Если Маэстро души не чаял в своей возлюбленной, боготворил её и считал чуть ли ни созданием, ниспосланным сверху, то Добряк придерживался иного мнения. Ему сразу не понравился новый околокриминальный бизнес, в который его друга втянула эта «святая» женщина. И хотя Добряк никогда не отказывался принимать участие в хорошо оплачиваемых особых заказах, так как остро нуждался в деньгах, эта работёнка оставляла внутри неприятный осадок. Каждый раз после неё актёр говорил, что грязные деньги ещё никому не приносили счастья.
Однако ещё больше Добряку не нравилась личность самой «богини». Поначалу стоило больших трудов свыкнуться с её прозвищем «Мэри». Эта праведница в его голове ассоциировалась совсем не с доброй няней из сказочной повести английской писательницы Памелы Трэверс, а, скорее, с персонажем, которого юная Машенька так любила играть в детстве – лисой Алисой из сказки про Буратино.
Проницательный актёр, привыкший препарировать человеческие души и заглядывать вглубь сложных характеров, подозревал, что хитрая бестия не испытывает к его другу никаких чувств, а просто манипулирует им в личных интересах. Несколько раз он пытался поговорить с Маэстро, деликатно намекая, что подобные женщины способны любить только две вещи: себя и деньги. Причём второе в их каменных сердцах зачастую вытесняет первое.
Маэстро же был человеком менее эмоциональным, но более прагматичным и рассудительным. Он понимал, что Мэри, как и многие другие нормальные адвокаты, действительно убеждённая материалистка. Она и вправду неровно дышит к купюрам, и они, конечно же, отвечают ей взаимностью. Однако режиссёр не находил в этой привязанности ничего дурного и предосудительного. Даже самый неисправимый материалист внутри немного идеалист, и наоборот. Одно не мешает другому, а составляет с ним неразрывный континуум, придавая душе некий объём и целостность. Недаром Создатель позаботился о том, чтобы для каждого из этих начал внутри человека находилось своё особое место. Поэтому, рассуждал Маэстро, противопоставлять любовь к деньгам и другим людям, как это делал Добряк, в корне неверно.
Адвокатесса, в свою очередь, тоже не испытывала особых симпатий
