подзащитный по роду своей великой деятельности вовсе и не обязан был разбираться.
Про религию, наверное, излишне и говорить – тут всегда своя религия самая правильная. Свое толкование самое верное. Свои святые – непогрешимы.
Что же касается историков науки, то они свое внимание сосредоточивали преимущественно на позитивных результатах развития науки. Таким образом, ошибки издавна находились на положении бедных родственников, от которых, как могли, открещивались и старались как можно быстрее забыть. И наконец, в довершение к образам непогрешимых, как Папа Римский (насчет непогрешимости которого церковью принят специальный догмат) Великих Мужей и отдельных наук, был создан образ некоей собирательной Науки (с большой буквы), которая олицетворяет собой плоды трудов Великих Мужей, и которая, конечно, непогрешимее Папы Римского.
Нетрудно понять, что подобный психологический климат отнюдь не способствовал возникновению эррологии.
Научный подвиг замечательного русского хирурга Пирогова, опубликовавшего книгу с анализом своих врачебных ошибок, остается редчайшим исключением такого рода и по сей день. Очень мало нашлось врачей, способных последовать его примеру. Врачу признаться вдвойне трудно – ведь это признаться чуть ли не в убийстве. Но вместе с тем признать и проанализировать собственные ошибки – значит спасти других от их повторения, спасти жизни других больных – и поэтому позор признания вознаграждается успокоением совести, утехой чувства собственного благородства.
Известны книги с анализом ошибок в боевых действиях, даже собственных. Видимо там, где за ошибки расплачиваются кровью, голос совести еще способен заглушить уязвленное самолюбие, и то, ох как редко!
Но кто мне укажет хоть один труд в котором анализировал бы свои ошибки геолог, химик, педагог, биолог? А художник, музыкант, поэт, наконец? Хотя мемуаров о своих удачах и успехах в любой отрасли деятельности хоть отбавляй.
Итак, анализировать свои ошибки – позорно, чужие – врагов наживешь, Великих Мужей – неэтично, научных школ и наук – а не слишком ли много на себя берешь? А кому интересен, разбор ошибок третьестепенных ученых, живших полтора столетия назад? Вот и остается анализировать ошибки в школьных сочинениях.
Кроме того, когда некто начинает разбирать ошибки других, то у некоторых личностей возникает подозрение, что он делает это только с целью показать и доказать, что он "умнее других" и вообще выпендривается,
Следствием таких подозрений является как вообще отрицательное отношение к данному индивиду, так и стремление любым путем оспорить его анализ (мне лично приходилось сталкиваться с такого рода реакцией).
Психологический механизм такой реакции в общем-то понятен и достаточно интересен, чтобы остановиться на нем: по-видимому, когда человек слушает изложение некоей точки зрения и её критику (т.е. по сути, скрытый диалог), то он непроизвольно может
