именуемой «Строймат». Именно от Вики мы узнавали самые свежие новости о жизни «богов» со второго этажа. Там находились бухгалтерия, отдел кадров, юрист и резиденция генерального директора, вход в которую сторожила Матильда.
– Дед нас продает! – выпалила Милочка и сделала большие глаза
– В смысле?
Нет, я помнила, что Дедом мы называем гендиректора, которому давно перевалило за семьдесят, но что значит «продает»?
– В прямом! Он уходит на покой и продает свое дело. Сейчас активно ведутся переговоры с несколькими претендентами. Есть желающие даже из Москвы! Говорят, будет аукцион. Прикинь, нас продают с молотка!
Я поморщилась. Привыкла к тихой и размеренной жизни, которой придерживался старый владелец компании. Завод, выпускающий стройматериалы, худо-бедно выполнял план. Работали в основном с одними и теми же клиентами, которые веками получали нашу продукцию. Новое, если и внедрялось, то со скрипом и все с той же медлительностью. Многие специалисты в коллективе жили еще при Советском Союзе. Оживление вносил лишь исполнительный директор, но его энтузиазм разбивался о скупость и консервативные взгляды генерального. А теперь грядут перемены, и в наше болото пустят свежую струю.
– Но это же здорово, – вяло подметила я, желая поддержать восторг Милочки.
– Ой, смотри, какое миленькое платьице, – она застыла перед витриной. – Наверняка бывший все же устроит новогоднюю вечеринку. Это будет свинство, если он и ее зажмет.
Нашу контору особо не баловали. Никаких гулянок, способствующих укреплению командного духа. Раз в год выделялись деньги на подарки детям, раздавались билеты на елки да устраивался новогодний корпоратив. Кафе, тамада, глупые игры и живая музыка. Несколько столов, где можно было наблюдать статусное разделение: офисные отдельно, заводские отдельно. Гендиректор не считал нужным присутствовать, поэтому королем вечеринок выступал Владимир Борисович Шурба – наш сорокалетний исполнительный директор, трижды разведенный, а потому находящийся в активном поиске очередной супруги. Я давно раскусила, что звание четвертой жены было вывешено в качестве морковки, уж слишком активно шли пробы.
– Я погожу с новым нарядом, – ответила я прилипшей к стеклу Милочке. Ей не терпелось примерить приглянувшееся платье. Блондинка, похожая на Барби, как и ее кукольный идол, она любила все розовое. – А ты иди. Тебе пойдет.
– Пока-пока, – махнула мне Козлова и скрылась за раздвижными дверями.
Увидев огни зоомагазина, я заглянула в него. Давно хотела купить своему питомцу витаминную косточку. Йорк со сложным именем Евлампия был подарен мне как бракованный (щеночек потерял в драке пол-уха), поэтому одна из сотрудниц искала добрые руки. Сначала я не хотела заводить собачку, но увидев милую морду, не устояла. Теперь я могла петь оды своей лохматой подружке, которую называла просто Лампа. Веселая, неприхотливая, готовая в любой момент составить мне компанию, даже если это дальние
