style="font-size:15px;"> С мужем Варя, вымотанная бессонницей, ругалась чуть ли не ежедневно и часто, прихватив малышку, отправлялась на новую квартиру родителей, куда те переехали вскоре после ее свадьбы.
Искала утешения, но не обретала ничего, утопая в банальных разговорах. Мать работала в своем «Росстате» и привычно тратила всю свою энергию на общественную деятельность. Отец же с годами замкнулся в себе и начал хандрить. Видеть внучку и дочь они были рады, но оставались добродушными наблюдателями: попросишь – посидят с малышкой часок-другой, погуляют во дворе, не попросишь – сами не предложат.
Варя, изможденная физически и морально, стала подозревать, что причина отстраненности заключается не в шебутном характере Анюты, а в их взаимной нелюбви.
Ох уж этот идеализм молодых! Где-то он во спасение, где-то – на погибель… Только спустя годы она осознала, что тогда, преисполненная протеста, постоянно делала неверные выводы из того, что видела вокруг.
Изучив в институте психологию преступников, Варя стала интересоваться другой психологией – отношений мужчины и женщины. Прикладных материалов на эту тему в стране Советов было крайне мало, и она начала читать запоем классиков, тех самых, которых так невзлюбила в школе.
Великие и признанные открылись перед ней не набором штампов, переходивших из тетради в тетрадь, но щедро делясь подноготной уклада жизни дореволюционных семей, как богатых, так и бедных.
«Запрещенка» в слепой машинописной копии – Пастернак или Набоков – копали не менее глубоко, их романы были насквозь пронизаны психологией отношений.
Варя пришла к нехитрому выводу: без правильно настроенной энергии, мужской и женской, а главное – без любви человек любого достатка и вероисповедания в семье несчастлив. И когда этот вывод, навалившись, закрыл собой все, что держало ее подле мужа, Варя решила развестись.
Мать была «поражена до крайней степени» – так она обозначила свою реакцию, узнав по телефону о решении дочери.
Прервала разговор, предложила увидеться.
На Варино бесхитростное «устала и не люблю» насупила тонкие, выщипанные ниточкой брови.
Долго и шумно отыскивала в шкафу какие-то таблетки.
Передумав, нацедила полрюмки коньяка.
– Перестань говорить глупости! – выпив, глухо, не глядя в глаза, уронила мать. – Ты еще ребенок. Поигралась в замужество и надоело – так получается? Мы, между прочим, ради тебя из центра города, из своей прекрасной квартиры переехали в эту бетонную новостройку.
– Глупости?! – вспыхнула Варя, уязвленная объективным и оттого особенно обидным упреком. – У меня уже ребенок! И Аня растет в доме, где нет любви.
– Так посели ее туда!
Матери хотелось курить – ее выдавали едва заметные хватательные движения указательного и среднего пальцев правой руки, но при дочери, даже выросшей и со школы тайком, а теперь уже временами вместе с отцом
