Она взмахнула рукой, демонстрируя изящную ухоженную кисть. Я думала, она набросится на меня со своими когтищами. Но она повела себя воспитанно и деликатно:
– Слышал, Алан? Девушке нужно убираться здесь.
Хейд кивнул и прошёл мимо меня, даже не взглянув. Я вздрогнула внутри себя: «Алан Хейд, ты – холодная скотина. За что тебя женщины любят?»
Самоутвердившись, я принялась за работу.
На прикроватном столике лежал буклет. Реклама нового фильма. Крупные буквы кричали «ПРЕМЬЕРА».
Я взяла его в руки и прочитала:
«Охота». В главных ролях Эна Ларсон и Алан Хейд.
– О-о-о… надо посмотреть. Для меня прямо жизненное название, – вслух говорила я.
Эна Ларсон.
Значит, это она приветливо мне улыбалась только что. И не так зазнается, как этот Алан.
Скривившись, вернула буклет на место.
Я оживилась, несмотря на жуткое начало дня. Вот они —плюсы моих путешествий: я могла быть кем захочу, могла познакомиться со знаменитостями покруче российских. И если мне взбредёт в голову, я смогу встать на один уровень с ними. А все, чего мне требуется – вытащить банковскую карту из потайного кармашка своего бюстгальтера.
Мне понравился аромат духов Эны, и я не постеснялась прыснуть пару капель себе за ушки. Запах лаванды и чего-то еще. Я записала название на тыльной стороне ладони и взяла пылесос.
Когда закончила убирать третий этаж, время обеда давно миновало. Я пошла к Иде, поговорить о других комнатах. К счастью, она сразу все поняла:
– Вот бездельницы! Завтра они будут твою работу выполнять. А ты выходной возьми.
Вот уж чего я от Иды не ожидала! За секунду Ида превратилась из суровой женщины в саму доброту. Значит, я умею видеть душу людей.
Только намерения Джит я не распознала. Если бы я только знала, ради чего она задумала сплавить свою работу мне. Я была занята с семи утра и почти до двух часов дня. И даже не подозревала, что задумала Джит.
20.00
Как обычно, я сняла форму горничной, надела джинсовые шорты, темно-красную футболку-поло, кепку; достала очки, потом потянулась за рюкзаком и… сердце на минуту остановилось. Я сунула голову в шкафчик. Его нет! Нет моего рюкзака! Но как это возможно, если шкафчик запирается на ключ? А ключ я ношу, как подвеску на шее. О Господи, мой рюкзак! Там же лэптоп. Там Ден! Я не могу потерять с ним связь: нет, нет и нет!
Документы – черт с ними! Можно сделать новые. Паспорт на имя Эла Демирель лежит в моем чемодане, в съемной квартире. Хорошо, что еще в Польше я додумалась вшить в бюстгальтер кармашек, чтобы носить карту швейцарского банка под сердцем. Но для лэптопа таких кармашков не сделать. Иисусе!
На мой вопль сбежался, казалось, весь отель.
Слезы лились с моих глаз, словно пробки прорвало.
Я кричала, как обезумевшая:
– Рюкзак! Верните мне мой рюкзак!
– Элизабет, возьми себя
