Тот, обмотав бумажным шпагатом двутавр фермы, подсовывал под обмотку граненые пироксилиновые шашки. Рядом с Акимом, на пару шагов ближе, еще один подрывник мастерил такой же заряд на верхней балке. Тут же стояли открытые деревянные ящики с пироксилином и лежала катушка с проводом, конец которого свешивался с моста и убегал по льду к северному берегу реки.
Аглая побежала по мосту к ним. Увидев это, Аким встал, двинулся навстречу, подошел в упор.
– Я же сказала – ускоренным! – на бегу заорала Аглая. – Что ты тут часы с кукушкой мастеришь?!
Сапер, топорща прокуренные усы, тихо, чтобы никто не слышал, но с напором ответил:
– Че ты, Гланька, в мою работу лезешь? Ты в ней понимаешь чего, окромя верхов? Ускоренным – это по пуду на заряд надо, а у нас всего и двух пудов не будет. Не упадет мост – расстреляешь меня, а пока – вон! И лишних убери отсюда.
По льду речки и обоим берегам к мосту возвращались конники. Иные, перегнувшись из седла, хватали на ходу комья снега с верхушек сугробов, чтоб вытереть багряные разводы на клинках.
– Максимыч! – крикнула Аглая, увидев взводного. – Давай всех на ту сторону и посылай к Сереге. Пусть вон по той опушке разворачивается. Как поезд подорвем – бейте по тем, кто из вагонов выскакивать начнет.
Аким по-прежнему же тихо, но уже мягче сказал ей:
– Ты ногу-то левую чуешь? Иди вон в будку, к печке, пяток минут же есть. А то отымут ногу ведь, назад-то еще сколько добираться.
– Добро, – согласилась Аглая. – Машинку ты куда поставил? Я к вам туда, сразу как переобуюсь.
– А вон, на том берегу овражек, шагов сто. Оголец мой там уже, – сапер махнул рукой в ту сторону, куда вел провод.
Аглая побежала в будку, запинаясь заледенелой левой ногой, которая и в самом деле стала как чужая. В помещении было тепло, но прошитая во многих местах осколками печка-буржуйка немилосердно дымила на всю комнату.
– Ну-с, поглядим, что предлагает этот магазин готового сапожного товара!
Здесь было четыре трупа, трое нижних чинов и младший унтер-офицер с эмблемами железнодорожных войск. Подобрав подходящие по ноге и не слишком пострадавшие от осколков сапоги, Аглая стянула их с покойника, разулась сама, отжала, как смогла, ледяную воду из кальсон и штанов – их бы тоже переодеть, но не до жиру. Перемотала ногу сухой зимней портянкой, которую отыскала тут же в чьем-то вещмешке. Переступая ногами, как кошка лапами, стараясь не пачкаться в крови, перемешавшейся с грязью и талой водой, наскоро привела себя в порядок. Выглянула в окно-амбразуру на южной стороне – паровозный дым за деревьями уже совсем близко! Слышно, как стучит на стыках поезд и работает машина. Пора и честь знать. Выскочила из будки под берег, бросилась бегом через речку к указанному Акимом месту.
Там, в небольшом овражке, сидел на утоптанном снегу парнишка, потирая руки в варежках, сжимая-разжимая пальцы. Перед ним стояла подрывная машинка. На рогульке ветки кустарника висел
