Штерн после осмотра берега в подзорную трубу.
– Хотя рейд почти открытый, но по барометру шторма не предвидится, а главное вода рядом и много никакой-нибудь ручей, почти река.
– Так что, гер Ларсон, спускайте шлюпки с лотом и будем надеяться, что нам повезёт.
Почти двухмесячный переход от Азорских островов до острова Тристан да Кунья, наконец то, завершился, и теперь галеоны лежали в дрейфе примерно в полумиле (примечание: 25) от северного берега этого необитаемого, затерянного в просторах южной Атлантики острова, случайно открытого в 1506 г. португальским мореплавателем Тристаном да Кунья и назвавшим остров своим собственным именем.
Ближе полумили подойти не решились в виду полного незнания о наличии возможных навигационных опасностей вблизи берега, поскольку сам Тристан да Кунья, будучи первооткрывателем, на берег не высаживался, а лишь определил координаты открытого им острова, обозначив место того на карте, чем и ограничился. Упоминаний о более поздних, более детальных исследованиях острова при подготовке к экспедиции, несмотря на все усилия, обнаружить не удалось, из чего напрашивалось вполне закономерное предположение о том, что возможно этот лежащий в стороне от морских путей остров, второй раз за более чем полтора столетий, прошедших с момента его открытия, предстал перед глазами европейцев, теперь с вожделением его рассматривающих с борта всех четырёх галеонов. Три месяца в море – нелёгкое испытание даже для бывалого моряка, а чего уж говорить о пассажирах, впервые покинувших сушу и столь жестоко обманувшихся в своих надеждах на полноценный отдых на Азорских островах. Но приходилось ждать, ибо существовал вполне реальный шанс сесть при подходе к берегу на скрытую под водой мель или хуже того напороться на камни. А стало быть до возвращения шлюпок с результатами промера глубин вперед к берегу ни на дюйм. Только и оставалось, что разглядывать остров издалека невооружённым взглядом или в подзорную трубу. А посмотреть было на что. Обширное, поросшее густым ковром зелени, возвышающееся на несколько сотен футов над волнами океана плато со скалистыми, почти отвесными берегами, плавно переходящее во внушительных размеров гору со скошенной, дымящейся вершиной, покрытой ослепительно белыми, сияющими в лучах восходящего утреннего солнца ледниками. Типичный вулканический остров, в незапамятные времена поднявшийся из глубин океана и дающий теперь пристанище множеству морских птиц, гнездящихся на скалах береговых обрывов и прочей морской живности, такой как тюленям, облюбовавших себе ту часть берега, где отвесные скалы плавно переходили в покрытый чёрным вулканическим песком пляж, возле которого сейчас и сновали шлюпки, проводящие промеры глубин.
– А мы здесь похоже далеко не первые за полтора века, – сделал вывод Абрахам Ван-Вейден, обратив внимание на то, как всполошились при приближении шлюпок греющиеся на солнце тюлени. В оптику подзорной трубы было прекрасно видно, что лежащее на берегу небольшое стадо не просто проявило беспокойство при появлении чего-то ранее им неизвестного. А все как один
