спутница несчастная твоя?560 Пожалуй, лишь в неслыханном желанье
Ты мог бы получить у нас отказ.
И сам чужим я вырос на чужбине
И много бедствий у чужих людей
Своей главою вынес – как и ты.
А потому и помощь чужестранцам —
Таким, как ты, – мой неуклонный долг.
Как ты, я смертен, и тебя не боле
Уверен в счастье завтрашнего дня.
Фесей, ты кратким, благородным словом
570 Мне длинной речи тягость отпустил.
Ты сам сказал, кто я, кто мой родитель,
Какой земли я гражданином был.
Одно осталось: моего желанья
Предмет назвать – и речи всей конец.
Ты прав; его услышать жажду я.
Пришел я с даром: собственное тело
Несчастное тебе принес я. Знаю,
Что нероскошен с виду этот дар:
Не красотою важен он, а пользой.
Какая польза мне – тебя принять?
580 Увидишь сам, когда наступит время.
В какой же час объявится она?
Когда умру и ты мне дашь могилу.
Ты говоришь о жизненном пределе,
Как будто жизнь тебе уже ничто?
Нет, но с пределом и ее мне дашь ты.
Изволь; желанье скромное твое.
Не говори! Напасть грозит лихая.
Кому же? Мне, иль сыновьям твоим?
Они домой меня влекут насильно.
590 Что ж, согласись: нерадостно изгнанье.
Когда хотел остаться, – изгнан был!
Глупец, от гнева пользы нет в несчастье!
Узнай сначала все – затем кори.
Что ж, молви; в знанье лишь совета сила.
Фесей! Мой жребий – зло превыше зла.
Ты о несчастьях рода речь заводишь?
К чему? И так их вся Эллада знает.
Но где ж еще чрезмерность зол твоих?
Вот где она. Своя же кровь изгнала
600 Из родины меня. А возвратиться
Не волен я: ведь я – отцеубийца!
И все ж, сказал ты, за тобой пришлют?
Да; их заставит божьей воли слово.
Какой бедой пророчество грозит им?
В твоей земле им гибель суждена.
Но разве есть нам отчего раздорить?
О сын Эгея дорогой, богов лишь
Ни старость не касается, ни смерть;
Все прочее всесильною рукою
Стирает время. Убывают силы
610 И наших тел, и матери-земли,
Хиреет верность и коварство крепнет,
И мягкий ласки ветерок – не вечно
Он будет веять, ни от друга к другу,
Ни от страны к стране. Сегодня – здесь,
Заутра – там
