Эфиальт, конечно, не доверял ему. Он не дурак. Потому и привлек еще двоих обвинителей, затевая дело против Кимона. Они старались, как могли, посеять сомнения, очернить действия Кимона в Персии. Перикл с немалой досадой слушал, как эти люди извращают правду. Трудно было молчать, но он не сказал ни слова им наперекор. Его имя было первым в списке обвинителей. И он знал, что в конце ему дадут возможность обратиться к судьям. С каждым прошедшим днем и часом он все яснее сознавал, что люди ждут этого. То и дело они бросали на него взгляды, не встанет ли он сказать что-нибудь в поддержку или в опровержение? Но он лишь качал головой. В результате, когда обвинители высказали все, излили всю свою злобу, его голос стал кульминацией, последним, что судьи услышали перед голосованием.
Перикл смотрел в землю и ждал, надеясь, что не обманывается в своих людях. Накануне он ходил по беговой дорожке в местном гимнасии и вслух репетировал речь. Но определить, хватило ли его аргументов, не мог. Некоторые судьи оглядывались на него, но как понять, насколько сильно они колеблются. Немногие из них служили во флоте или сражались при Эвримедонте. Они могли уважать Кимона, а могли презирать. Отца Кимона признали виновным такие же вот простые люди! Оставалось одно – шепотом молиться, чтобы старая история не повторилась, и Перикл делал это. Он весь взмок, хотя ветер усилился. День стоял жаркий, но дело было не только в этом. Вероятно, его терзал страх.
Судьи вернулись на свои места напротив Кимона. Ветер раздувал их одежды, хлопала в тишине ткань.
– Судьи, готовы ли вы вынести решение? – спросил магистрат, и его голос прозвучал напряженно.
Десятки голов согласно кивнули в ответ, и распорядитель собрания бросил взгляд по сторонам, где стояли скифские стражники, нанятые городом для поддержания порядка, потом взял в руки табличку и стал зачитывать с нее. Как человек, избранный для исполнения властной должности от заката до заката, он был обязан действовать по правилам.
– Голосование будет производиться поднятием рук, – громко прочел магистрат. – Я произнесу «Виновен» и «Невиновен». Городские писари произведут подсчет. Если возникнет спор, вы останетесь на местах, пока не будет определено чистое большинство. – Магистрат замолчал и положил табличку. – По делу архонта Кимона из дема Лациад и семьи Филаидов, сына Мильтиада, признаете ли вы его виновным?
Руки поднялись. Перикл задержал дыхание и сам начал считать. Согласных явно было много. Эфиальт улыбался одному из своих сторонников и хлопал другого по спине, поздравляя с успехом. Перикл покачал головой. Он имел некое представление о театре. Это была разыгранная для толпы сцена, но старались они не зря. Перикл заметил, как несколько колеблющихся вскинули руки, а другие опустили, пока их не сосчитали. Осудить на смерть или изгнание величайшего афинского военачальника – дело непростое.
Писцы завершили первый подсчет. Магистрат принял у них таблички, потом набрал в грудь воздуха и задал вопрос о невиновности.
