Я затянулся и сразу закашлялся от дыма.
– Расскажите о пьесе, – попросила Бетти.
Я начал рассказывать. Она слушала. Сначала смотрела на меня с опаской, потом с интересом.
– Это означает, что я буду влюблена в саму себя?
– Да. Но в каком-то смысле это происходит со всеми.
– Верно. Я могу легко играть и мужчину, и женщину. Вы принесли хоть что-то?
– У меня пока лишь наброски.
– А не сможете ли припомнить несколько строчек? Я дам вам бумагу и перо, а вы напишете несколько строк – для музыканта и для проститутки. Подождите! – Она встала, взяла со столика сумочку и достала оттуда маленькую самописку и блокнот.
Я записывал почти машинально.
Музыкант. Иди же, девушка, будь моей. Ты труп, и я труп, а когда танцуют два трупа, клопы пускаются в пляс. Я подарю тебе сумочку, а в сумочке – горсть праха из Святой земли и черепки, что лежат на моих глазах. С миртовой ветвью в руке я вырою канаву от Тышовце до Масличной горы. По дороге мы будем делать то же, что Зимри, сын Салу, и Козби, дочь Цура[34].
Проститутка. Придержи язык, ты, грязный щенок! Я оставлю мир невинной девушкой, а ты валяешься с каждой шлюхой от Люблина до Лейпцига. Сонмы ангелов ожидают меня, а тебя мириады демонов потащат в преисподнюю.
Я отдал Бетти блокнот и ручку, и она начала не спеша читать. Тонкие брови поднимались и снова опускались. Губы насмешливо изогнулись. Дочитав до конца, она спросила:
– Это из вашей пьесы?
– Не совсем.
– Вы сочинили это прямо сейчас?
– Более или менее.
– Вы очень странный молодой человек. У вас необычайная фантазия.
– Это все, что у меня есть.
– А разве вам нужно еще что-нибудь? Подождите-ка, я попробую это сыграть.
Она стала что-то бормотать, глядя в записную книжку, прерываясь почти на каждом слове. Вдруг начала говорить на два голоса. Меня затрясло. Я еле сдерживался, чтобы не стучать зубами. Силы, которые правят миром, даровали мне встречу с великой актрисой. Это просто немыслимо, что такой талант пропадает, растрачивается ночь за ночью в постели с Сэмом. Моя сигарета погасла. Бетти ходила взад и вперед по комнате, повторяя диалог снова и снова. Меня осенило: в роли музыканта она лучше, чем в роли девушки. Голос девушки звучал наполовину как мужской. Каждый раз, заканчивая фразу, Бетти смотрела на меня, и я одобрительно кивал.
Наконец она подошла ко мне:
– Это все хорошо для декламации, но в пьесе должен быть сюжет. Какой-нибудь хасид, богач, должен влюбиться в нее.
– Я попробую.
– У него должна быть жена и дети.
– Конечно.
– Пусть он разведется и женится на девушке.
– Разумеется.
– Но она окажется не в состоянии
Персонажи из Торы (раздел «Бемидбар»).
