построенного дома. Глазами, полными боли, он посмотрел на мраморную табличку возле входа, так хорошо ему знакомую. В иные дни её большие буквы казались ему то задорными, то лукавыми, то серьёзными, то задумчивыми – в то же утро ему почудилось, будто они плачут от горя. Надпись „Нотариус Геллибранд“ была вся увита чёрными ленточками, а асфальт под ней усеян чёрными и красными цветами…»
– Какая ещё мраморная табличка? – машинально вырвался риторический вопрос у Ротмилла.
– «Произнеся со вздохом: „Эх, Геллибранд, как же ты был неосторожен!“, человек рванул на себя входную дверь и вбежал в нотариальную контору. Промчавшись по пустому коридору, он ворвался в главный кабинет, с которым у него было связано столько воспоминаний… В тот день кабинет покойного нотариуса представлял собой зрелище, достойное сострадания даже самого бесчувственного наблюдателя. Посереди комнаты стоял высокий представительный джентльмен средних лет, одетый в строгий безукоризненно чёрный костюм, и своим ослепительно белым платком утирал скупые слёзы, сплошным потоком струившиеся из глаз. Это был помощник покойного Геллибранда, младший нотариус Уиллиброрд…»
– Что за идиотская фамилия? – не смог удержаться от очередной реплики Ротмилл, – Первый раз слышу, что у Геллибранда якобы был какой-то помощник!
– «Помимо него в кабинете находились ещё трое персонажей, также прекрасно известных вошедшему», – продолжал читать Браун, – «Одним из них был инспектор полиции Лич – слегка толстоватый и лысоватый тип с бессмысленным выражением на лице. Он методично утирал слёзы своим служебным платочком, на котором была старательно вышита надпись „Полиция“. Вокруг инспектора сгрудились его подчинённые – два сержанта Доддс и Маклуски. Они тоже рыдали во всё горло и по примеру начальника вытирали лица платками. У великана Доддса платок оказался размером едва ли не с квадратный ярд – а коротышка Маклуски обошёлся крохотным клочком материи в один квадратный дюйм».
– Ну кому интересны эти утомительные подробности? – не выдержал Маклуски.
– «Заметив гостя, Уиллиброрд воскликнул: „Дорогой Философ, это – вы? В какой печальный день нам пришлось с вами встретиться! Увы, нашего дорогого Геллибранда больше нет в живых. Наше общество понесло невосполнимую утрату… Имя Геллибранда известно всему прогрессивному человечеству. Ни один нотариус не был так искусен в своём деле, как мой покойный начальник. Ему удавались такие виртуозные дела, что все вокруг немели от восторга! И вот наш дорогой Геллибранд нас покинул… Как трогательно с вашей стороны посетить нашу осиротевшую контору по столь трагическому поводу! Покойный весьма ценил ваш острый ум и скромное обаяние. Он всегда радовался вашим нечастым визитам и сильно скучал, когда вы слишком долго нас не навещали. Он то и дело говорил: „А что-то нашего дорогого Философа давно не было видно…“ А теперь уже мы с вами будем скучать без нашего дорогого
