замирало от звука хрустальных брызг, всплесков и волн.
По всему острову я таскала сумку с зеркальцем, влажными салфетками и косметичкой, набитой водостойкой косметикой.
Я была готова расцеловать в пятки человека, который изобрел водостойкую тушь и тональник! Настоящее спасение!
Но рисковать не собиралась. У любой водостойкости был предел.
– Иди ко мне! Водичка супер! – позвал Тимур, плескаясь в лазурном заливе. Он раскинул мускулистые руки, нетерпеливо ожидая в свои объятья. – Ну же, принцесса!
Капли воды блестели на его загорелом прессе так аппетитно, что захотелось бесстыже облизать смуглую кожу, наслаждаясь солоноватой жарой.
Небрежная щетина и мокрые волосы делали мужа похожим на испанца.
Дерзкий. Лучезарный. Жгучий. Дурачится в воде, совсем как мальчишка.
– Мне и здесь хорошо! – уныло помахала я рукой.
Рассевшись на золотом песке, я прислонилась к шершавой пальме и делала зарисовки карандашом в альбоме. Люди, цветы, пейзажи… Что угодно, лишь бы удержаться от смуглого искушения, которое прожигало меня глазами из воды.
Девушки на пляже смотрели на меня, как на полную дуру. Осуждали с черной завистью. Ведь любая из них бросилась бы к такому красавчику, роняя трусики.
Но я – не они. Придётся потерпеть до вечера.
Тем более, я спокойна. Если эти девушки присмотрятся, то увидят на груди Тимура огромную татуировку с моим именем.
Буквы DIANA вьются в граффити-стиле с короной на верхушке. Эта размашистая надпись охраняла мой покой похлеще штампа в паспорте и обручального кольца. Знак верности. Знак обожания. Знак дурости – ведь муж сделал её без моего ведома! Просто поставил перед фактом, когда татуировка уже была набита.
– Дурак, – улыбнулась я тогда, тронутая до глубины души.
Ах! Как же хотелось сейчас нырнуть к мужу! Запрыгнуть на него, обвив ногами и руками. Засосать жарким поцелуем, от которого бы температура океана резко повысилась.
Но приходилось сдерживаться.
Как назло, Тимур постоянно искушал меня водой! За время медового месяца он перепробовал всё, связанное с океаном: занимался серфингом, нырял к коралловым рифам, плавал с дельфинами. И даже наловил устриц!
На каждую из этих активностей я отвечала мрачным «нет» и оставалась на суше.
– Ты на суше – я на море. Мы не встретимся никак, – шутливо напевал муж известную песню.
К счастью, Тимур уважал мои желания. Достаточно было сказать «не хочу», без всяких объяснений и оправданий.
Зато… Я тоже сумела найти сухопутное развлечение! Я фотографировала и зарисовывала редкие тропические цветы.
Это моё художественное направление – я рисовала цветы, чем заработала себе известность и приличное состояние.
Ценители любили мои картины за изящество, схожее с живописью древнего Китая. Я обожала прорисовывать тонкие стебельки, жилки-ниточки на листьях, мелкие крапинки на нежных лепестках и золотистую пыльцу, сдуваемую порывами ветра.
