и важные обстоятельства событий я обычно неплохо запоминаю.
– Пусть так, – упорствовал Аткинсон, – но Южный Крест никак не мог появиться на востоке, как об этом сказано в книге!
– Вот это правда, – согласился Грегсон, – именно это меня и смутило.
Лепонт сердито нахохлился и не находил ответа. Аткинсон, улыбаясь, победоносно взирал на него. Грегсон пожалел расстроенного археолога и добавил:
– Хотя, если трактовать сомнения в пользу автора, то я склонен понимать слова «на востоке» в смысле «чуть-чуть, самую малость, несколько градусов восточнее точного южного географического направления».
Лепонт облегченно кивнул и благодарно улыбнулся, и тогда Грегсон закончил:
– А вообще, я предпочел бы, чтобы вместо поэтических красот книги содержали ясные, точные и полезные сведения и писались бы так, чтобы читатель без специальных усилий мог бы понять их точный смысл.
– Вы же ученый, мсье Лепонт, улыбнулся полковник, – вам следует критически относится к сведениям из источников. А что, если и другие сведения из этой книги, скажем, факты о египетских древностях, столь же достоверны, как и приведенный отрывок? А что, если замечательные рисунки в книге (да-да, я тоже хорошо знаком с этой книгой!), так вот, что если рисунки сделаны вовсе не с натуры, а, скажем, с других рисунков?
Лепонт молча вырвал книгу из рук Грегсона и, не удостоив полковника ответом, зашагал прочь. Полковник и секретарь улыбнулись, одновременным движением приложили пальцы к полям шляп и тоже удалились.
– Бедный мальчик! – вздохнула мадмуазель Саад.
– Вы про мсье Лепонта? – не понял Грегсон.
– Нет, про нашего поэта, который смертельно обиделся на вас за своего кумира Рембо. Еще немного, и он вызвал бы вас на дуэль. Со своей страстью к красотам поэзии он никогда не добьется настоящей женской любви.
– Отчего же? – удивился Грегсон. – Говорят, женщины без ума от поэтов.
– Иногда женщины мечтают перейти от поэтических образов к чувственной реальности. Любовное чувство должно алхимически сгущаться и трансмутировать в действие. Перейти от призрачного фосфорического свечения – к реальному фосфору. А поэзия… Она выводит чувства совсем в другую сторону. А мне очень импонирует ваш практический реализм.
Она взглянула Грегсону прямо в глаза, отчего у того на миг перехватило дыхание и замерло сердце.
– Вы необычная арабская женщина! – только и сумел вымолвить он.
– Неужели у вас есть с кем сравнивать? – рассмеялась мадмуазель Саад.
– Я уже видел достаточно арабских женщин в шатрах у бедуинов, когда служил в армии, – парировал Грегсон.
– Только видели или…?
– Ну, – замялся Грегсон и почти выдавил из себя, – одна из них долго помогала мне научиться арабскому языку.
– Тогда у вас не должно быть предрассудков по поводу арабских женщин.
– У меня их и нет.
