Ты же сильная! Я тут, с тобой… – и слизываю солёные слёзы с её глаз. Ну вот… краску на ресницах размазал губами.
– Пойми! Моё горе как раз и заключается в том, что я сильная! – она шмыгает носом. – А знаешь, как хочется быть маленькой и слабой, чтобы прислониться к большому и сильному мужчине.
– Прислоняйся!.. – шепчу ей на ухо и неожиданно добавляю: – Думаю, это будет надёжно.
– Ты правду говоришь? – она уж слишком внимательно смотрит мне в глаза.
– Правду. Ещё раз говорю: прислоняйся! Иногда мне кажется, что не так уж важно то, что ты называешь положением. Может, главное то, что между людьми?
Эти сказанные только что слова выскакивают будто против моей воли, совершенно меня не спрашивая. Теперь Ника смотрит на меня удивлённо.
– Ну что ты на меня так смотришь? Не ожидала от меня таких слов?
Молча отрицательно мотает головой.
– Я тоже признаюсь: мне это в голову пришло только что. Поверь, я не хочу, чтобы ты была одинокой.
И снова её взгляд, только теперь он уже совсем грустный.
– Ну что опять ты на меня так смотришь? – я не выдерживаю затянувшейся паузы.
– А ты, оказывается, всё понимаешь… – с какой-то отрешённой интонацией в голосе произносит она и зарывается носом мне в грудь. – Вернее, ты всё правильно понял. Знаешь, за всё надо платить… И за то, что ты назвал положением, тоже. А платой является как раз то, что ты сказал. Понимаешь… За всеми моими шуточками и смешками, за всем тем, чем я тебя напрягаю, прячется обычная боязнь, что однажды ты найдёшь молодую и красивую… Влюбишься в неё и тебе сразу же станет наплевать на всё. Ты будешь готов всем пожертвовать, чтобы только быть рядом с ней: деньгами, комфортом, друзьями и… старыми любовницами. Ведь так?
Молчу и перевариваю. Чёрт возьми! Как это всё похоже на слова Костика!
– Молчишь… А что ты можешь ответить? Ведь всё будет именно так.
– Давай сейчас об этом не думать, – бормочу я.
– Нет, Макс… Это ты в своём возрасте можешь позволить себе такую роскошь, как не думать о скором будущем, а тридцативосьмилетней бабе надо думать об этом всегда.
То, что она назвала меня не «Максик», а «Макс», говорит мне о многом.
– Послушай, Ника… Я хочу, чтобы ты мне поверила, – заставляю её смотреть себе в глаза и решаю сказать ей то, о чём так долго думал. – За этот почти год я к тебе очень привязался, ты стала для меня очень многое значить в жизни. Я не говорю о деньгах, которые ты мне платишь неизвестно за что. Я много о тебе думаю, иногда про себя обижаюсь, даже ругаю, а обижаются на тех людей, кто небезразличен. Верно я говорю?
– А я тебе небезразлична?
Ох, сколько надежды в этом вопросе! И даже взгляд изменился.
– Да. Я тебе говорю это честно. Прости, я не знаю – любовь ли это, но я правда к тебе привязался.
