Это было сделано для будущего поздней и потому очень любимой дочери, которая с самого детства мечтала стать врачом. Понятно теперь почему бедный Костик угодил в Медицинский! Вот ведь как жизнь порой поворачивается…
Между всеми делами наконец-то получил права. Мы с Никой даже это отметили, воспользовавшись очередной поездкой Вадима в Москву. Водить машину мне очень нравится, порой даже кажется, что я интуитивно чувствую, что надо делать в том или ином случае. Хорошо бы накопить на свою, пока не утратил навыков, полученных в школе.
Первую зарплату Ольга уже получила. Позвонила мне сама, похвасталась и сообщила, что они с Костей снова ждут меня на праздник.
– Ну а вообще как работается? – интересуюсь я, уже сидя за столом. – Всем довольна?
– Знаешь, Макс, вроде всё хорошо, меня опять учат, и я этому рада. Учусь пока делать мужские стрижки.
– Погоди, ведь ты уже всё это однажды проходила, – не понимаю я.
– Ой! – отмахивается она. – Так, как меня учили раньше, это всё равно что никак. Абсолютно разный уровень.
– Короче, ты довольна?
– Ну конечно! Мне нравится, что и мной довольны. Я ведь очень стараюсь! Только есть одна проблемка… Вот Костя знает.
Костик, молча слушающий наш диалог, грустно кивает.
– Это ещё какая?
– Макс, ты должен меня понять. Я ведь девочка с неплохой внешностью…
– Пристают мужики? – догадываюсь я.
– Угу… – она тоже грустно улыбается. – А если я себе на роже шрам организую, ну чтоб отпугивал, Костя меня разлюбит…
Мы все понимаем, что это шутка, но Костик всё равно прижимает её к себе.
– Никогда… – полушёпотом обещает он и целует.
Голубки…
– Ну а отношения с другими? Коллектив-то как к тебе относится?
– Коллектив… Мне иногда кажется, что с какой-то опаской.
– Ты, случаем, никому не говорила, что это я тебя туда устроил? – спрашиваю и сам чувствую в своём голосе напряжение.
Ольга бледнеет.
– У меня однажды вырвалось, что если бы не ты, то не знаю, что бы и делала…
Это говорится почти шёпотом и со стеклянным взглядом. Дошло… Жаль, что поздно.
– Что ты натворила… – вырывается у меня. – Вот теперь и я не знаю, что делать.
Сказать, что я встревожен, – ничего не сказать. Ощущаю что-то вроде паники. Эта невинная фраза, произнесённая при бог знает каких свидетелях, может убить реально всё!
– Максим, а если она узнает, что тогда? – Костик, кажется, тоже проникся…
Молчу. Что я могу этим ботаникам сказать, когда сам ещё ничего не обдумал.
– Я же говорила, что я дура и малолетка! – и у Ольги слёзы.
– Ладно!
