до утра, представляя себе заседание большой восьмерки или космические старты. Впрочем, что бы ни было причиной его недосыпа, нужно сказать прямо – этакое поведение Степана Петровича было из ряда вон. А это навевает нам авантюрную мысль: в этот день в жизни нашего героя должно бы произойти что-то необыкновенное.
Тем более что Степан Петрович, несмотря на свое глубочайшее почтение ко всему правильному и основательному, очень любил также все необыкновенное. Прямо скажем – тянулся к нему с детским задором. Он загорался радостью, когда жена привозила с дачи этакий помидорище или морковку, формой напоминающую нижнюю часть женского силуэта, или когда обнаруживал он на книжной полке книгу со склеенными листами, которую никто до сей поры не прочитал. И он кидался читать фолиант – к слову сказать, книгой был справочник мастера холодильных установок – и приобретал неожиданные теоретические познания.
В его организме любовь к порядку и тяга к удивлению ничуть друг другу не противоречили. Даже напротив, чем больше узнавал Тетенька удивительных вещей, тем более крепла в нем привязанность ко всему правильному. И наоборот, чем более размеренную и четкую жизнь он вел, тем больше удивлялся посторонним вещам. Увидит дерево в лунном свете или кота на заборе, который смотрит на него, Тетеньку, будто человеческим взором, – и неделю ходит под впечатлением красот и чудес. Тягу к чудесному Степан Петрович всегда подкреплял научным фактом, со всяким трудным вопросом лез в мировую паутину…
Самой большой и неразрешимой загадкой на протяжении долгого времени оставался для Степана Петровича один природный факт: почему же слоны, огромные, неповоротливые, так хорошо плавают. Как же они загребают воду такими ногами-тумбочками? Непонятно. Степан Петрович изучал этот вопрос, но нигде не мог получить достаточно убедительного ответа. То есть ответы у научного сообщества имелись, но по сравнению с масштабом проблемы, которую развернул для себя Степан Петрович, все они казались какими-то ненадежными. Например: у слона много жира, вот он и плавает или – ноги у слона широкие, вот он и загребает ими как следует. Ну что это?! С одной стороны, слон, гигант суши, величие животного интеллекта, а с другой – жир. Тьфу что такое, а не ответ.
Разочаровавшись в научном объяснении, Степан Петрович устраивал народные опросы, мучая знакомых и родственников. Увы, никто не имел сколько-нибудь оригинального объяснения слоновьей плавучести. Въедливый натуралист однако ж не оставлял надежды проникнуть в тайну.
Дело жизни Степана Петровича было ничуть не удивительным и даже более чем прозаическим – он охранял склад готовой продукции. Не то чтобы ему это как-то особенно нравилось. Но охранять, по кодексу Тетеньки, было настоящим мужским делом. Склад имел правильную квадратную форму, что тоже приносило Степану Петровичу некоторое
