с руку, бобовые лианы с крупными листами. Женщина задрала голову и посмотрела вверх. Гибкие стебли ползли выше домика по невидимым подпоркам.
Она подумала, что теперь точно умрет, потому что увидеть такое – не иначе как дар насмешливой смерти. Значит, смерть предупреждает, что она идет. Бедная женщина взяла тяпку и взрыхлила землю в последний раз. Она также хорошо полила грядку, ведь день выдался знойным и даже выносливая жесткая трава, которая заполнила лоно огорода, начала уставать от жары.
Потом женщина вернулась в дом, оделась во все чистое и легла на застланную постель. Сон одолел ее. Дом поскрипывал, напевая колыбельную ее рукам, которые чистили и правили его. А ей казалось, что кто-то разговаривает с ней: видишь меня? Знаешь, кто я? А когда пробудилось утро, вместе с ним на красной заре пробудилась и женщина, которая казалась помолодевшей. Она была удивлена тем, что может владеть своими руками и ногами, что мысли ее чисты, а душа ее легка так, что она не ощущает ни груза разочарований, ни груза желаний. В окно ее просунулись, точно руки, побеги и легли на кровать, которая стояла близко к окну.
В огороде, который неистово зеленел, паслись птицы – много разных птиц. Одни пели, другие молча висели на зеленом вертикальном ковре. Женщина приблизилась к грядке. Бобовые лианы вросли в небо. Она снова полила их. А еще повыдергала буйные колючие сорняки, которые набирали темно-зеленую силу.
И на четвертую ночь женщина заснула так спокойно и сладко, словно была убаюкана самим Морфеем. В эту ночь начался было ветер. Но после полуночи он неожиданно стих, и по миру пробежала тишина-водомерка. Можно было провести рукою по воздуху, и это породило бы звук настолько громкий, что его услышали бы в соседней стране.
Едва она открыла глаза, проснувшись, как поскорее закрыла их обратно, так как испугалась, что уже умерла и совершенно не знает, что теперь делать. Смерть не объяснила ей, как следует вести себя умершим. Бедная женщина попробовала исследовать окружающее пространство при помощи слуха. Но то, что она услышала, было не менее пугающим. Хотя она знала, что смерть забирает даже и самых малых младенцев, даже и неродившиеся плоды. И только когда женщина потянула носом воздух того потустороннего места, куда попала, она учуяла некий запах, не свойственный бесплотному миру. Это был слабый кислый запах живого, запах чистого, так пахнет иногда вскопанная и обильно промоченная дождями земля. Это был запах ребенка.
Женщина встала с кровати, перерезала зеленую пуповину, которой ребенок соединялся с бобовой лианой, высвободила его из стручка и запеленала. Потом она вышла в огород, чтобы проверить, не породила ли бобовая лиана и других детей. И нашла в глубине рыхлой зеленой стены еще два нераскрывшихся и дышащих стручка. Она улыбнулась. И подумала, что смерть, наверное, отказалась от нее, потому что женщина никогда толком не верила в ее всесилие.
