тебя.
– Я не собирался ничего обсуждать при Мите, – не менее зло зашептал Илья. – Думаешь, я ждал всю гребаную ночь, потому что обожаю сидеть в темноте на лавочке?
Я ахнула.
– Ты ждал всю ночь?
– Да, на скамье у подъезда. Как пес, – выплюнул Илья.
– Зачем?
Илья растолковал мне, как невменяемой:
– Чтобы не будить ребенка, разумеется.
– Зачем ты вообще пришел?
– Да, зачем ты пришел? – повторил за мной вернувшийся в прихожую Митя.
Мы с Ильёй стояли друг напротив друга у двери, пререкались, не разувшись, даже дверь я забыла запереть.
– Ты опять обижаешь маму? – с угрозой в голосе поинтересовался мой сын.
– Мы просто разговариваем, Митя.
– Я за тобой наблюдаю.
Митька направил два пальца на свои глаза, затем указал ими на Илью. Все было бы очень смешно, если бы это происходило не с Ильей. Зато сам Раевский вполне весело посмеивался.
– Ты очень болтливый парень, знаешь? – проговорил Илья, потешаясь над Митей.
– Знаю, – он пожал плечами. – Мама мне каждый день об этом говорит. И просит помолчать хоть минуту, чтобы она могла послушать свои мысли.
– Вчера тебе, наверное, было плохо. Поэтому ты больше помалкивал на приеме в моем кабинете?
Митя хлопнул себя по лбу и выпалил:
– Ты доктор! Из клиники. Я вспомнил, где мы виделись.
– Меня часто не узнают без формы. Я привык, – махнул рукой Илья.
– Значит, ты мамин знакомый, а не какой-то хрен с горы…
– Митя! – рявкнула я, окончательно сатанея. – Еще слово, и я запрещу тебе общаться с дедом.
– Но деда так и не говорит.
– «Крепкий» орешек, – влез Илья. – Они смотрели крепкий орешек. Джон Маклейн и Рождество.
– Йо-хо-хо, при… – начал восторженно цитировать Митька, но ругательство проглотил под моим суровым взглядом.
– Вы меня с ума сведете.
Я разулась и прошла в ванную помыть руки.
Илья последовал за мной и напомнил об этом же Мите. Парень растолкал нас, чтобы влезть первым. В тесной ванной я сразу же оказалась прижата к Илье. Он стоял позади, похоже, не возражал. Мы встретились глазами в зеркальном отражении. Меня затягивало в синий омут глаз Ильи. Голова шла кругом, подташнивало от нервов.
Митя намывал руки и ничего не замечал.
– Помыл два раза, – похвастался сын, показывая мне ладошки. – Раз мы никуда не едем, я могу посмотреть мультики?
– Да, – выдохнула я. – Сам включишь?
– Попробую. У меня получается.
Он умчался вихрем пробовать. Илья тотчас закрыл дверь в ванной и зашептал:
– Ты можешь бегать сколько угодно, Ева, но Митя – мой сын. Ведь так?
Он все понял сам, но требовал от меня подтверждения. Я опустила голову, пытаясь срочно что-то придумать. Илья не дал мне возможности спрятаться.
