ты нам больно, брошенка, – не смогла обойтись без хамства Дина.
Но по растерянной ее физиономии я поняла: она проиграла.
…Так и прошла эта последняя неделя отдыха – то вспыхивая яркими моментами, а то словно замирая в скучном однообразии сменяющих друг друга, не очень погожих августовских дней. Иногда дождь лил с утра до вечера, тогда мы втроем, Алена, Костя и я, уединялись где-нибудь на отшибе, чаще всего в «Шахматной» беседке, и там банально резались в карты, пристрастившись к игре в «Тысячу». Вообще-то, я не большой любитель карт, но Костя с Аленой махом меня обработали, объяснив нехитрые правила и буквально силой втянули меня в процесс, убеждая наперебой, что ничего интересней и интеллектуальней игры в «Тыщу» быть не может. Поначалу я все же сопротивлялась, в памяти крепко засел один показательный случай, рассказанный как-то старшей сестрой Светы Поповой – студенткой Ольгой, будто однажды из-за этой самой «тыщи» у них полгруппы завалило сессию! Но под напором одержимой пары этих карточных «аферистов» сдалась. И попер азарт! Проигравшему грозил всего лишь легкий щелбан, но чаще других выигрывающий Костя, видимо для остроты момента, весело стращал соперниц: «Продула? Ну, держись. Счас я кому-то в лоб закатаю!». После нас в павильоне тихих игр на шахматном столе оставались целые простыни вырванных из тетради двойных листов с подсчетами очков. Записи велись по очереди каждым из участников игры моей красной ручкой, в которой уже вот-вот должна была закончиться паста. Но мне ни капли не было жаль чернил, ведь для себя я уже твердо решила: писать письма Алексею лучше дома, а не в крошечной комнатке, где все твои действия, как на ладони. Этим надо заниматься в спокойной обстановке, без свидетелей и шпионов, в роли которых в нынешних условиях невольно оказались мои родители и сестра. Ощущения потерянного времени у меня не возникало, ведь в ненастную погоду делать на базе было действительно нечего. И потом: мы же не увлекались, как Ольгины студенты-двоечники, играя весь день и ночь напролет, – так, часа три-четыре, не больше…
Как только с неба переставало капать, мы спешили на то самое знаменитое место, отмеченное экзотическими валунами и таинственной Высшей Силой. Почему-то нас всех троих неизменно тянуло туда. Я по-прежнему с удовольствием слушала рассказы бывалых туристов; сама же в основном помалкивала. В принципе, меня устраивало такое незатейливое проведение досуга. На душе было не то чтобы легко, а как-то спокойно-безразлично. О Диме с Диной я старалась не вспоминать. Кстати, мне до самого отъезда без труда удалось так ни разу и не пересечься с этой неприятной парочкой. Они просто не показывались нам на глаза, видимо, избегая общения со старыми друзьями только из-за меня. Алена даже предположила: «Димка-то с Динкой, похоже, от нас навсегда отбились. Ну и флаг им в руки». Причем бросила она это без всякого сожаления.
Но накануне этого почти недельного отчуждения у меня все-таки состоялась встреча с Димой: вечером того же дня, когда я поцапалась на пляже с Динкой. Как и договаривались, я явилась к нему домой в строго назначенное время с целью отдать искомые пятьдесят
