перехвалите, Давид Георгиевич, собьюсь с пути истинного. Пущусь, как у нас в интернате говорили, во все тяжкие.
– В интернате говорили? Там же дети учатся.– Отчим чуть вилкой не подавился.
– Там разные дети учатся, есть некоторые, трудновоспитуемые. Наглые до безобразия, пошлые до последней стадии.
– Как же ты там выжила, Саш?– Удивилась Яна.– В таком хаосе? И почему ты вообще там жила, а не здесь?
– Сама захотела, да и вообще, мне там спокойнее было, чем здесь.– Ответила честно.
– Странно. Очень странно, из такого богатого дома уезжать в какой то клоповник. Ведь клоповник, да?
– Нет. Это неправда, интернат на самом деле хороший, и потом, у меня там отдельная комната была, я не нуждалась ни в чём, Давид Георгиевич оплачивал моё проживание. Не знаю, может когда-нибудь, я сумею отплатить добром за его заботу.
– Сашенька! Стану совсем стареньким, а у бизнесменов, нервы то, слабенькие, вот и будешь лечить меня. Согласна?
– Согласна. Лечить, это моё призвание.– Чистая правда, я не соврала.
Глава 2. Тимур Ломов.
Ох, и на хрена отец этот ужин собирает, в честь Сашки, господи, там видели бы вы эту Сашку, черномазую. На цыганёнка похожую, хотя я виноват перед ней, а чем виноват, не знаю, привёл отец в дом бабу, а с ней довесок, Сашка. Стоит, крохотная, за мамкин подол спряталась, только глаза чёрные как уголь, удивлённо на всё смотрят. Наверное эта оборванка с мамкой своей и дома то, такие не видели. Позже я узнал, что они вообще в коммуналке жили. Ох и разозлился я на отца, год только прошёл как умерла мама, а он уже… он уже бабу чужую в дом привёл. Мне лет тринадцать или четырнадцать, самый трудный возраст, как сейчас понимаю. Тогда я решил Сашку эту выжить из дома, ну и выжил ведь, позже пожалел конечно, на фиг надо было, жила бы, так нет… дебил был в общем.
Она боялась меня как огня, а я при любом удобном случае старался либо задеть её обидным словом, либо толкнуть, обругать, а однажды чуть не угробил. Зашёл в её комнату, она наверное закрыть дверь на ключ забыла, пришёл с пакетом, и выбор предложил, или она сматывается из дома, или сдохнет сейчас. Она во все свои глазищи чёрные на меня смотрела и ни слова от испуга произнести не смогла. Я надел ей пакет на голову, не успел вокруг шеи обхватить, она в обморок грохнулась. Честно скажу, испугался страшно, побежал к нашей тёть Тани, говорю там девчонка в комнате своей без сознания на полу валяется. Она схватила что то в аптечке прибежала в комнату Сашки, ватку с чем то пропитанным к носу поднесла, через секунду, девчонка пришла в себя, я же быстро удалился в свою комнату. Пошла она, сдохнет ещё от страха, а я виноват останусь. Что уж она там сказала тёть Тане и родителям не знаю, но как понял, она меня не выдала. А вскоре, вообще исчезла из нашего дома. Куда? Не знал. Спросил как то у тёть Тани, она мне сказала, что её в интернат какой то увезли. Зачем? Она сама попросилась туда. Странно, неужели ей в нашем доме жить не хотелось? Меня боялась, позже понял я. За шесть лет и думать о ней забыл, и во сегодня вечер в её честь. Интересно, выросла хоть чуть-чуть? Или такая же маленькая, тощая и чёрная как цыганка.
– Лом,
