нравился Завьялов. В каждой фразе его было много искренней, почти детской непосредственности. Такой человек не мог быть двуличным. Однако письмо Тарантула было адресовано ему и требовало особой осторожности. Поговорив о ремонте и получив согласие Завьялова, подполковник попросил ключ от квартиры.
– Ключ? – переспросил химик. – Одну минутку. Где же у нас ключи? Ах, да! Свой ключ я отдал Марии Андреевне. Это наш управхоз и начальник обороны дома. Великолепная женщина! Превосходная! Я напишу ей записку, а вы… если это не затруднит вас, возьмите у нее ключ. Она вам все покажет и расскажет.
– Так уж мы тогда будем хозяйничать в вашей квартире по своему усмотрению, Сергей Дмитриевич. Доверяете?
– Пожалуйста, пожалуйста. Кроме мусора, там ничего и нет. Книги я перевез… Все, что нужно было, тоже здесь. Я бы сам помог, но времени у меня мало.
– Нет, уж вы лучше делайте взрыватель.
– Вот, вот…
Ученый написал записку управхозу и отдал ее гостю. Иван Васильевич подробно расспросил, в какой цвет красить стены в квартире, уточнил план расположения комнат и их назначение и заговорил о детях.
– Значит, дочь ваша тоже не собирается идти по стопам отца? – спросил он.
– Нет, нет. К сожалению, нет… Перед самой войной вдруг надумала в консерваторию. Музыка. музыка… Профессия отцов не увлекает. А может быть, я и сам в этом виноват. Не сумел увлечь…
– Я когда-то собирался учиться на химическом.
– Да что вы говорите! Ну и как?
– Не вышло. Жизнь судила иначе. Вы случайно не знаете Мальцева Григория Петровича? – неожиданно спросил Иван Васильевич.
– Мальцева? Позвольте… Где-то я слышал такую фамилию.
Ученый нахмурил брови и задумался. Иван Васильевич напряженно следил за выражением его лица.
– Ах, Мальцева! – вдруг вспомнил химик. – Ну как же! Знаю, конечно. Превосходный человек. Умница. Знающий. Ну как же, как же, отлично знаю.
– И давно вы с ним знакомы?
– Нет. Познакомились перед войной. Был я в доме отдыха ученых. Вместе отдыхали и познакомились. Он москвич. Григорий Петрович Мальцев! Как же это я забыл? Очень знающий человек. Собирался ко мне в гости приехать, да война помешала.
– Он как будто в Ленинграде был в прошлом году.
– Неужели! Что же это он не зашел?
– А впрочем, я не уверен. Мне говорили, что видели его, но могли и обознаться.
– Обознались, Иван Васильевич, обознались. Он бы непременно зашел ко мне. А скорей всего, просто остановился бы. С гостиницами сейчас трудновато… А я его приглашал.
– А разве он у вас никогда не бывал? – спросил Иван Васильевич и покосился на бушлат, висевший в углу.
– Нет. Весной сорок первого года мы познакомились в доме отдыха, и с тех пор о нем ни духу ни слуху.
– Сергей Дмитриевич, а вы отдыхали с детьми? – прямо спросил Иван Васильевич, видя, что ученый ничего не подозревает. – Я хотел узнать: видел ли
