Рейд был пуст, только у берега тихо покачивались небольшие рыбацкие баркасы. На одном из них низкий мужской голос тянул негромко мелодию.
К ногам, шурша по камням, катились ленивые волны прибоя. Ветер улегся.
– Курорт! – пробормотал Жирухин.
Иронию, с которой он это сказал, уловили все, но он уже с раздражением повторил:
– Курорт, черт его возьми. А как была дыра, так и осталась. Пристанище стареющих купчишек и их жиреющих подруг. Курорт! – он плюнул. – А что бы пообедать, надо стоять часами в очереди.
– Будьте справедливы! У государства есть более важные и неотложные задачи. Поверьте, настанет время – и мы с вами станем восторгаться санаториями и здравницами, которые вырастут на этом самом месте, – сказал Строгов. Он говорил спокойно, желая сгладить неприятное впечатление от злобной вспышки Жирухина.
– Конечно, конечно! – с иронией отозвался Жирухин. – Мы подождем! И когда-нибудь стариками приедем сюда. Когда меня или вас разобьет паралич или другая страшная болезнь старости, – добавил он. – Мы будем сидеть, а вернее лежать в роскошном санатории, и, поверьте, нам будет наплевать на эти дворцы.
– Возможно и так, но наши дети пожнут то, что посеяли мы.
– У меня нет детей! – зло оборвал Жирухин.
– У меня их тоже нет, но во имя грядущего лучшие люди отдавали свои жизни.
– Не убедите вы меня, Николай Павлович. Мы не на собрании. Я инженер и за свою работу имею право на элементарный комфорт. За границей…
– И мы построим такие курорты и даже лучше, но только для всех, а не для кучки сытых. Неужели вы не понимаете таких элементарных вещей? – с укоризной покачал головой Строгов.
Но Жирухин досадливо махнул рукой.
– Агитация! Как это говорил Базаров? Мужик будет в белой избе жить, а из меня в то время уже лопух станет расти.
– Пора домой, товарищи! – вмешался Сергей Яковлевич и бросил на Строгова недовольный взгляд. Но того уже нельзя было удержать.
– До лопуха вам еще далеко, – сказал он ядовито. – Еще успеете понежиться в санаториях. Да я и не знаю, чем вы жертвуете для мужика.
Все молча пошли в гостиницу.
Поздно ночью Обловацкий позвал Строгова в сад при гостинице и там отчитал его.
– Ты, видимо, решил перевоспитать этого брюзжащего специалиста? – спросил он Строгова с вежливой иронией.
– А ты считаешь, что я должен ему поддакивать? – пытался защититься Строгов.
– Ты на работе, едешь по важному заданию, борешься с врагом. Зачем тебе надо заниматься агитацией? Кто знает, кем окажется этот инженер? Быть может, это осколок шахтинцев или промпартии. Такой же озлобленный, может быть саботажник, вредитель, случайно не раскрытый. Заговорил откровенно, прорвалось что-то злое, приоткрылось его лицо. А ты его насторожил, он замкнулся. А может быть, он имеет отношение к нашей задаче.
– Ты
