Символисты. Валерий Брюсов

      Люблю вечерний свет, и первые огни,

      И небо бледное, где звезд еще не видно.

      Как странен взор людей в медлительной тени,

      Им на меня глядеть не страшно и не стыдно.

      И я с людьми как брат, я всё прощаю им,

      Печальным, вдумчивым,

                                        идущим в тихой смене,

      За то, что вместе мы на грани снов скользим,

      За то, что и они, как я, – причастны тени.

      Я – раб, и был рабом покорным

      Прекраснейшей из всех цариц.

      Пред взором, пламенным и черным,

      Я молча повергался ниц.

      Я лобызал следы сандалий

      На влажном утреннем песке.

      Меня мечтанья опьяняли,

      Когда царица шла к реке.

      И раз – мой взор, сухой и страстный,

      Я удержать в пыли не мог,

      И он скользнул к лицу прекрасной

      И очи бегло ей обжег…

      И вздрогнула она от гнева,

      Казнь – оскорбителям святынь!

      И вдаль пошла – среди напева

      За ней толпившихся рабынь.

      И в ту же ночь я был прикован

      У ложа царского, как пес.

      И весь дрожал я, очарован

      Предчувствием безвестных грез.

      Она вошла стопой неспешной,

      Как только жрицы входят в храм,

      Такой прекрасной и безгрешной,

      Что было тягостно очам.

      И падали ее одежды

      До ткани, бывшей на груди…

      И в ужасе сомкнул я вежды…

      Но голос мне шепнул: гляди!

      И юноша скользнул к постели.

      Она, покорная, ждала…

      Лампад светильни прошипели,

      Настала тишина и мгла.

      И было всё на бред похоже!

      Я был свидетель чар ночных,

      Всего, что тайно кроет ложе,

      Их содроганий, стонов их.

      Я утром увидал их – рядом!

      Еще дрожащих в смене грез!

      И вплоть до дня впивался взглядом, —

      Прикован к ложу их, как пес.

      Вот сослан я в каменоломню,

      Дроблю гранит, стирая кровь.

      Но эту ночь я помню! помню!

      О, если б пережить всё – вновь!

      Из ножен вырван он и блещет вам в глаза,

      Как и в былые дни, отточенный и острый.

      Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,

      И песня с бурей вечно сестры.

      Когда не видел я ни дерзости, ни сил,

      Когда все под ярмом клонили молча выи,

      Я уходил в страну молчанья и могил,

      В века, загадочно былые.

      Как ненавидел я всей этой жизни строй,

      Позорно-мелочный, неправый, некрасивый,

      Но я на зов к борьбе лишь хохотал порой,

      Не веря в робкие призывы.

      Но чуть заслышал я заветный зов трубы,

      Едва

Скачать книгу