которым ты просто не нравишься: не так ешь, не так спишь, не так сидишь на очке. Могут предъявить, тогда надо ответить или сразу драться. Вспыльчивый и самолюбивый паренёк никогда не дожидался крутого наезда, сразу сбивал главаря, а потом – кому как повезёт. До суда ему говорили, что на детской зоне нет карцера – хотел бы Родион сейчас взглянуть в глаза того сердобольного адвоката, который так и не сумел ухватиться за случайную оговорку прокурора, что подсудимый, к счастью, не успел раскрыть нож. Суд мог пойти по-другому, это ему потом объяснили, но дело сделано, своё время до совершеннолетия он отсидел.
Место Доктора в своей судьбе не мог определить, только не просто так авторитет добился его освобождения, дал серьёзное задание. Разве у него не было выбора? Ого, ещё какой, каждый бы согласился за удо посторожить заначку Доктора. Но он выбрал Бывакина, да ещё заочно. Что такое он про него знал? Проверил и поверил. Родион не стал спрашивать, как он станет хранить такую кучу баксов, и уже в поезде решил, что Доктор не стал бы возражать против снятия отдельной квартиры. А потом вдруг подумал: город большой, всякого люду полно, просочится что-нибудь про бабки – на ремни порежут, мать начнут казнить, выдавят правду. Если в живых оставят, что Доктору скажешь? Ему всё равно, не сумел исполнить – отвечай. И слова повторит перед смертью, как обещал. Потому решил: найду деньги – и сразу в деревню, там можно надёжно спрятать, да и кто искать будет?
На улице Заслонова побывал несколько раз, присмотрелся: гаражи обитаемы, но с утра все уезжают в город или на дачи. Прошёлся рядом с седьмым боксом – вход травой зарос, а вот белёсый блин бетонной заплатки чист. Три дня просидел в кустах напротив въезда, вычислил, когда дежурит пожилой алкаш, он приходил утром с похмелья и целый день спал в своей конуре. Бывакин нашёл в заборе пробоину, просунул лопату, сам пролез, ободрав кожу на плече, быстро и осторожно прошёл к седьмому боксу, сбил бетон и вдавил лопату в землю. Копал быстро, постоянно оглядываясь. Теперь выбора не было, даже если кто и спросит, то надо всё что угодно употребить, но ключи выволочь и двери открыть. Лопата зацепилась за клочок кожи, Родион потянул и выдернул свёрток. Быстро зарыл ямку и прикрыл цементной лепёшкой. Никого. Да и не заметно никаких перемен. Развернув ключи, Родя открыл висячий замок, потом внутренний, чуть приоткрыл половинку ворот и прошмыгнул внутрь. На коленках просунулся наружу, расправил смятую траву, притянул воротину. Осторожно в полумраке спустился в яму, отыскал нужную нишу, стал расширять её и копать. Просовывал руку, выгребал землю, но никакого тайника. Нашёл под ногами железяку, стал протыкать в глубину и понял, что до свёртка всего полштыка лопатных. Опять подрезал грунт, руками выгребал глину, вскоре нащупал кусок ткани, потянул, выпал масляный свёрток. Размотал ткань, потом бумагу, потом несколько пластиковых пакетов, и в жёлтом кожаном портфеле увидел то, что искал. Он выкатил на грязные руки скользкие новенькие купюры и удивился: все по сто долларов, и было их тут столько, что портфель чуток подраздуло. Бывакин сунул портфель под куртку и вылез из ямы.
Он
