помедлив, извлек из кармана фосфорные спички, протянул Аните.
– Зажигай!
– А ты?
– А я пойду за дровами!
Анита по плечи всунулась в печурку, откуда тянуло гарью. Ветер задувал и сюда, спички гасли, едва загоревшись. Вероника подошла сзади и растопырила свои широкие юбки.
– Повыше, повыше! – просила Анита, а проклятые спички все не разгорались.
Чего не сделаешь ради спасения! Вероника, покраснев от срамоты, задрала юбки выше головы, обнажив исподнее. Ткань парусила, служанку чуть не сдуло в море, зато Аните удалось-таки воспользоваться мимолетной неподвижностью воздуха и растопить печь.
– Ура! – перепачканная в саже, она выпросталась из топки и захлопала в ладоши. – Алекс, у меня получилось!
Он не ответил, так как был занят не менее важным делом – курочил гондолу. По счастью, уцелел нож – с его помощью Максимов резал прутья и собирал их в пучок. Сгорев, они должны выполнить две задачи: привести в действие паровую машину и облегчить аэростат.
– Держи! – он бросил нарубленный хворост Веронике. – Не спите, время дорого!
Вероника одернула свой наряд и принялась усердно запихивать прутья в топку. Анита помогала ей. Тяга была более чем достаточной, и пламя разгорелось вмиг. Оно пожирало жалкую пищу, которую в него подбрасывали, требовало еще и еще. Алекс в считаные минуты раскромсал половину гондолы и дернул рычаг. Мотор заклохтал, его шум смешивался с ревом урагана, и получалась дичайшая какофония, в нее уже невозможно было вплести ни слова.
Слова и не требовались, роль каждого была ясна. Пока женщины занимались топкой, Максимов повернул руль налево, вследствие чего поворотился и треугольный холщовый клин, приделанный к аэростату наподобие хвоста. Обвисшая туша клюнула носом, рыскнула туда, сюда, но все же кое-как встала поперек ветра. Ее заколотило еще сильнее. Двигатель работал на полную мощность, Алекс поднял давление в котле до предела. Из трубы валили черные густые клубы.
Эх, если бы их приметили с корабля! Впрочем, что проку? Он тоже несется по воле волн и не может затормозить.
От гондолы почти ничего не осталось, все трое жались к раскаленной печи, обжигались, но деваться было некуда. Облегченный аэростат чуть-чуть приподнялся, однако продвигался с катастрофической медлительностью. Он и в штиль-то делал не более семи верст в час, а при боковых порывах и подавно полз как черепаха.
– Ну же… ну! – цедил Максимов, сжав кулаки.
Он швырнул в огонь последние обломки гондолы. Стрелка на манометре перескочила на красное поле. Даже Аните с Вероникой было понятно, что в любую секунду может взорваться котел.
Фортуна смилостивилась над горемыками. Ветер неожиданно дунул сзади и толкнул аэростат вперед. Палуба корабля оказалась прямо под воздухоплавателями. Однако до нее было добрых полста саженей, и как преодолеть их, не разбившись, никто не знал.
Глава первая
30
