style="font-size:15px;"> – Зачем?
– Пойдем, одевайся! Я счас… – И мать метнулась в свою комнату.
Когда они, одетые по-зимнему, лифтом спустились в подъезд и вышли во двор, там уже светлело, и игра закончилась.
– Витя! – позвала мать. – Поди сюда!
Виктор, потный, разгоряченный и с синяком на лбу, подкатил к ним.
– Ближе, – сказала мать.
– А чего?
Она тронула пальцем его синяк.
– Больно?
Он отмахнулся:
– Не, ничо! – И хотел отъехать к пацанам, обсуждавшим закончившуюся игру.
Но она придержала его за рукав куртки:
– Подожди…
Второй рукой зачерпнула снег из сугроба и приложила к синяку.
– Стой, не дергайся!
– Ну, ма!..
– Да стой ты! – прикрикнула она и вдруг тихо и совсем другим тоном: – Покатай Егошу.
– Как это? – оторопел Виктор.
– Запросто. Иди сюда. Стань ему со спины…
– Ма, ты чо? – сказал Егор.
Но она уже завела Виктора за спину к Егору и распорядилась:
– Ближе! Плотней! Вот так! А теперь бери его под мышки и ставь себе на ноги! А ты, Гоша, дай мне костыли! Давай! Ты понял, Витя? Покатай его! – И, водрузив младшего сына на ботинки и ноги старшего, распорядилась: – Пошел, Вить! Помалу…
Но Виктор уже и сам ухватил ее идею, он в обхват сжал брата под мышками, и так, держа его перед собой, как большую куклу, выкатил с ним на каток.
Пацаны, толкая друг друга локтями, удивленно смолкли.
– Спокойно, – негромко командовал Виктор брату. – Пригнись и правую ногу вперед! Вместе со мной! Вот так, раскатывай!.. А левой я сам, сам! Вот… А теперь снова правой! Вперед! Спокойно, не дави! Катим…
И они действительно покатили по катку, а мать кричала им со стороны:
– Хорошо! Быстрей, Витя! Не бойся! Молодцы! Смелей! С ветерком! Давай, давай!
И Виктор понял ее, и набрал скорость, и вдруг… вдруг Егор ощутил кайф скорости и полета!
Скорости и полета!
Скорости и полета!
И засмеялся от счастья!
Пусть всего одной ногой он помогал брату, но они летели!
Они мчались навстречу восходящему солнцу!
Двое в одном теле и в одном полете!
И веселый голос матери летел вместе с ними:
– Быстрей! Еще быстрей! Браво!..
Конечно, на крутом повороте они оба грохнулись с коньков и, расцепив руки, уже врозь покатились на спинах по льду. Но Егор не чувствовал ушибов – растянувшись на льду, он смотрел в утреннее небо и блаженно улыбался…
Кухонный нож звонко скрипел о точильный камень.
Егор был настроен решительно, он знал, что делал.
Всю прошедшую
