бросал косые взгляды на дорожную карту, которую раскрыл прямо над приборной панелью, выискивая полицейский участок. Палец с коротко остриженным ногтем, над которым бороздой тянулся выступающий гипонихий, ткнул в картографическую бумагу – по улице Черни Драйв. Плацтер вскинул голову. Редкие жители, одетые в характерные бушлаты с меховыми воротами и фетровыми шляпами с широкими полями, останавливались на тротуарах, у обочины, выглядывали из окон и провожали исступлёнными взглядами пришлого агента. Поначалу сонный и уставший Виктор решил – это потому, что его машину они не узнали среди соседских. Только позже до него дошло, что их пристальное внимание было направлено на кровь на стекле, а также вмятины на капоте и бампере.
Покосившиеся одноэтажные домики со стружечными крышами и ветхими подмостками тенями кутали в окнах остальных жителей. На некоторых подъездных дорожках ещё не был вычищен снег. Он, точно одеяло, подпирал своими пуховыми слоями колёса стареньких пикапов. Кое-где под мезонином высились одинокие косые ели в широких горшках, где-то ещё они росли прямо из неплодородной и влажной почвы, но до того низкорослые и плешивые, что Плацтеру невольно становилось неуютно в груди. Он снова вспомнил родную Саванну с солнечными утрами и раскидистыми ветвями дубов, обвитыми висящими стеблями мха. Заледенелые конечности тотчас соскучились по тёплой и влажной зиме. Но сердце следом тут же сжалось, стоило Виктору припомнить злополучную осень, когда он в последний раз бывал в родных местах. Перед взором всплыло осунувшееся лицо с острым подбородком и жёлтыми пятнами. А ещё эти глаза. Злобные глаза.
Плацтер, моргнув разок-другой, свернул с дороги, въезжая по подъездной аллее на парковку полицейского участка. Он увидел возле входа девушку – такую же низенькую и худощавую, как и ёлки, что показались выше на Черни Драйв. Служивая, кутаясь в бомбер, на рукаве которого приместилась нашивка Полицейского департамента Лоррода, пыталась укрыться от ветра, но, завидев машину федерала, двинулась навстречу. Одна её рука крепко удерживала стаканчик кофе. Редкие каштановые волосы, затянутые в тугой хвост, развевались под суровым ветром. Сперва из-за высокого ворота выглянул крючковатый нос, а затем и тонкие губы. На вид ей казалось не больше пятнадцати, но твёрдая походка свидетельствовала, что на службе она была уже не меньше лет пяти. Всё дело крылось в глазах – они сбивали с толку. Маленькие и глубоко посаженные, как у ребёнка, с аккуратной каёмкой тонких век, они заметно молодили свою обладательницу. Подбежав к "Джипу", служивая отворила дверь и пропустила вперёд федерального агента. Только покинув автомобиль и выпрямившись, Виктор заприметил, что она едва достигала ему груди.
– Здравствуйте, сэр! – прозвенел тонкий голосок. – Виктор Плацтер, да? Я лейтенант Бекки Коннелли, меня поставил за вами шериф.
– Здравствуйте, Бекки.
Перед Коннелли вытянулся долговязый федерал атлетического кроя с внушительным размахом плеч и непропорционально стройными ногами. Смуглая кожа с неглубокими морщинами
