конспирологической секретности, тихо говорит. – Ну, ладно. – Вначале она соглашается, а затем добавляет свою закамуфлированную под тайну двусмысленность. – Пока что никто. – И всем за тем столом людям и здесь, за столом Адама понятно, что она под этим никто предполагала не никого вообще, а определённого человека под грифом секретно и инкогнито. И что самое интригующее из всего этого, так это то, что насчёт всего этого сообразил про себя решить Адам.
А Адам рационально и разумно подошёл к вопросу нахождения спрашиваемой девушки о своём выборе – она находилась буквально спиной к спине к нему, о чём она со своей стороны не могла не знать и не учитывать в своих ответах – и получается, что он был для неё частью своей аудитории и возможно самой главной. И тогда…Всё ею сказанное принимает другой оборот и значение для Адама, особенно в том случае, если он насчёт себя крайне мнительный, то есть любые разговоры принимает на свой собственный счёт.
– Как?! – единодушно и одновременно вопрошают ещё и изумляются такой изумительной по степени таинственности характеристики своего выбора своей подруги эти интересантки новых поводов для разговоров по душам и за вашей спиной при случае.
На что их загадочная и сидящая за спиной Адама подруга смотрит с высоты своей тайны и немножко высокомерия, свойственного людям на один шаг ближе вас находящимся к информации. Ну а как только она убедилась, что выделенная ею пауза для усиления эффекта ею далее сказанного пришла к своему логическому концу, она даёт ответ и на этот вопрос.
И она, вальяжно откинувшись чуть назад на спинку стула, закинув голову так, что концы её длинных волос упали на плечо Адама, чуточку реакционно на это отреагировавшего, одёрнувшись, судя по звукам донёсшимся до Адама, поставила чашку обратно на блюдце (она сделала глоток кофе для смазки своего разговорного тембра) и постукивая пальцами руки по столу в такт своей речи, заговорила.
– Разве вы не слышали пословицы об установлении ценности мужчины? – в качестве предисловия эта она задаётся этим риторическим вопросом, а когда её слушательницы по многим вещам выражают сожаление о том, что им ничего об этом неизвестно, то она, конечно же, готова их в этом вопросе просветить.
– Пока мужчина не оценен женщиной и не прибран ею, он не может быть кем-то. – Выдаёт эту истину в последней, своей инстанции эта носительница тайн и смыслов бытия, а значит и истины, затем опять делает короткую паузу, что б дать прочувствовать своим слушательницам глубину озвученной истины, после чего только можно будет продолжить раскрывать насущные для женского ума тайны. – И уж только после этой оценки он приобретает, прежде всего в её глазах, а уж затем во всех остальных своё значение.
А вот здесь этой носительнице сокровенных знаний о мужском начале не дают сделать вдохновляющую на новые откровения паузу, а всё потому, что её слушательницы уж очень нетерпеливые и стремящиеся к вот таким знаниям людоедки (само собой не в прямом смысле
