наследственным и приобретенным имуществом путем передачи его достойным наследникам. Статьи 20 и 21 предоставляли дворянам право усыновлять детей и передавать по наследству им имущество и титул, но при этом обязывали их содержать биологических детей, даже юридически недееспособных [СИРИО 1867–1916, 7: 262–263].
Таким образом, декларация должна была наделить российских дворян личными правами, в частности правом служить или не служить, правом распоряжения имуществом, а также гарантировать их детям право на дворянство, на проживание в России или за рубежом, на наследование имущества. Наиболее острый политический вопрос декларации касался прав дворян при рассмотрении уголовных дел. Декларация не ограничивалась требованием права habeas corpus и суда присяжных. В ней предусматривалось введение презумпции невиновности для дворян на стадии расследования уголовных дел, надаление их правом на адвоката, на свободу от телесных наказаний и на передачу членам семьи унаследованного и приобретенного имущества. Декларация была нацелена на уменьшение произвола правительства в отношении дворян, обвиненных по доносу в политических преступлениях; по сути, она подрывала саму культуру доносительства.
Основной целью декларации было искоренение культуры страха, господствовавшей в российской политике с эпохи Петра I. В преамбуле декларации высказывалась мысль о том, что Петр «должен был перво всего сильным и страшным без замедления учинить свое войско соседям, но того иным образом из худовоспитываемого дворянства российскаго составить не мог, пока прямым насильством не понудил служить тех, которые, не имея вкорененнаго в себя честолюбия знанием и науками… от службы удалялись». Авторы декларации признавали, что, будучи предоставлены сами себе, российские дворяне времен Петра не имели ни честолюбия, ни склонности служить государству, ибо «человек неведомомаго себе никогда не возжелает». Тем не менее Петр, «как прозорливый и премудрый монарх, различные способы [употреблял] внедривать благородныя склонности в сердца подданных своих». Петр ввел дисциплину в армии, воспитал в дворянах чувство чести и готовность к службе, а также способствовал коренному изменению нравов в стране [СИРИО 18671916, 7: 240]. В декларации утверждалось, что российские дворяне при Екатерине существенно отличались от своих предков: современное дворянство пользуется плодами просвещения, и под просвещенным руководством Екатерины «уподобится российское дворянство всем просвещенным в Европе другим государствам» [СИРИО 1867–1916, 7: 241]. При наличии свободы выбора в отношении того, следует ли служить государству, большинство российских дворян выберут службу именно потому, что усвоили уроки Петра.
Достоинством декларации было то, что она учитывала огромное историческое наследие Петра. Ее авторы, несомненно, были правы, утверждая, что в 1763 году российские дворяне были более образованны и готовы служить, чем их предшественники. Однако в логике
