Подкидыш – это такой человек, который точно заболеть не может.
– Ты дурак? – Ванька нахмурился и опустил руку, в которой держал пузырёк. – По-твоему спирт только во время болезни пьют, чи шо?
Мы находились в своем, отдельно стоящем бараке. Буквально час назад стало известно, что следующим утром я покину это место.
Оказалось, Подкидыш спирт каким-то удивительным образом ухитрился раздобыть для того, чтоб устроить мне «отходную».
Ну мы ее и устроили. Закуску притащили из столовой, с ужина, припрятав ее по карманам. Потом дождались, пока явится наш куратор, Панасыч. Надо было быстренько отчитаться, что все хорошо, и сделать вид, будто мы ну очень хотим спать.
– Укладываетесь, черти? Угомонились? – Чекист хмуро посмотрел на Марка.
По большому счету вопрос именно ему и предназначался. Когда Бернес узнал, что наша разведгруппа в Берлин отправится разными частями, его это сильно… даже не расстроило. Разозлило. Все-таки недоверие к НКВД, сидевшее в Марке, было слишком велико.
– Так точно, товарищ сержант государственной безопасности! – Браво выкрикнул Подкидыш и даже вскочил с кровати, чтоб несколько раз прищёлкнуть воображаемыми каблуками.
Сидели мы в постелях уже в одном белье и каблуков, естественно, в помине не было. Только голые пятки.
– Чёт подозрительно… – Панасыч пристально посмотрел на меня, на Марка, потом на Ваньку. – Какую-то ерунду задумали. Точно говорю…
– Никак нет, товарищ сержант государственной безопасности. – Снова со счастливой физиономией отчеканил Подкидыш. – Крепко за Реутова радуемся.
– Вы давайте, от своих Реутовых, Подкидышей и Бернесов отвыкайте. Позывные забыли? Скрипач, Тень и… – Панасыч посмотрел на меня, скривился, будто ему в рот лимон засунули, а потом закончил. – И Курсант. Алексей, чего ты уперся намертво со своим Курсантом? Как бельмо на глазу, честное слово.
Я промолчал, потому как выпроводить Панасыча из барака хотелось очень сильно. А насчёт Курсанта, да. Переклинило меня. Решил, примета хорошая. Как выскочил этот позывной в первый раз, так его и оставил.
Панасыч еще побурчал немного, а затем вышел из барака, громко хлопнув дверью.
Ну а мы наклюкались, как поросята с того спирта. Хорошо, ночь на дворе и барак наш находится на приличном расстоянии от основного здания школы. Утром меня поднял Шипко и мы уехали. Почти неделя прошла с того дня. Теперь все кажется каким-то далёким. И школа, и Подкидыш с Бернесом, и сам Панасыч.
– Так что? Горяченького? – Переспросил Эско Риекки.
Видимо, задумавшись, я немного затянул с ответом. Ну ничего. Так даже лучше. Пусть думает, будто я сомневаюсь, можно ли ему верить.
Не дожидаясь моего ответа, господин Риекки подошел к двери, приоткрыл ее и велел секретарше, дамочке бальзаковского возраста, принести нам чаю. Затем благополучно вернулся на место, сел обратно за стол и уставился на меня с нетерпением. Мол, давай, Алексей,
