стоял скованно, с неестественно прямой спиной. На его жетоне значилось Д. Джеффрис. Похоже, он был слишком молод и неопытен, чтобы скрыть свои чувства. Я видела, что он рад этому разговору не больше, чем мы.
– Сэр, возможно, вам лучше присесть… – начал он.
– Прошу вас. Мой сын. Где он? Что с ним? – прошептала мама.
– Пожалуйста, мэм, сядьте. – Джеффрис сглотнул и замолчал. Никто не пошевелился.
– Где наш сын? – Папа побледнел и напрягся. Одной рукой он обхватил маму за плечи.
– Произошел… несчастный случай.
Мама пошатнулась и прижалась к папе. С ее губ чуть слышно слетели слова:
– С ним все хорошо?
Джеффрис помрачнел и сгорбился, больше не пытаясь сохранять профессионализм. На его лице проступила искренняя печаль.
– Поверьте, это самое трудное, что я когда-либо делал. Мне правда очень жаль. – Он запнулся. – Вашего сына, Дэнни, сбил поезд. Он… он не выжил.
У мамы вырвался страшный, животный крик. Такой, будто ее душа разрывалась на части.
У нее подкосились ноги. Папа подхватил ее, и они вместе опустились на пол. В дом зашла женщина-полицейская, которую я до этого не заметила, и помогла маме с папой дойти до стола. Я замерла на месте, уставившись на двух полицейских. Я смотрела, и вокруг меня пульсировало напряжение. Я смотрела, и у меня звенело в ушах. Я смотрела, и смотрела, и смотрела, как они что-то говорят, но не слышала ни слова.
В моей голове гремела оглушительная тишина.
Потом до меня донеслись обрывки фраз Джеффриcа, шокировав меня еще сильнее.
Предположительно самоубийство… вскрытие… с вашего разрешения…
Нет-нет-нет-нет. На меня накатила тошнота.
И потом настала тьма.
Глава 7
Меня унесло волнами. Потеряв свой якорь, я очутилась в открытом океане под беззвездным небом. Я покачивалась на воде вверх-вниз. Вверх-вниз. Плыла по течению без мысли и без цели. Тьма была одинакова повсюду.
Всюду была одна только тьма.
Глава 8
Папа принес домой сине-золотой резиновый браслет, брелок для ключей с логотипом «Уорриорз» и поцарапанную кроссовку.
КТ3.
Разрозненные частички, оставшиеся после смерти Дэнни.
После его самоубийства, согласно медицинскому заключению.
Прижимая к себе эти сокровища, папа поднялся наверх и закрыл за собой дверь.
Глава 9
Я оттянула колючий кружевной воротник белого платья, которое мама заставила меня надеть на похороны. Белый – это цвет скорби, сказала она. Белый, как огромные венки из хризантем с трепещущими лентами, окружавшие стены похоронного бюро. Белый, как кроссовки Дэнни в тот вечер, когда он вышел из моей комнаты.
Все вокруг были одеты в черное и посматривали на нас искоса. Посматривали и жалостливо перешептывались.
