Если ты действительно хочешь прожить со мной всё оставшееся, всё отведённое судьбой время, то ты приедешь в Сочи до первого декабря. А если не приедешь, я не буду тебя осуждать, я понимаю, что трудно говорить человеку в глаза неприятные вещи. Трудно разрушать чьи-то мечты, пусть даже они были совершенно беспочвенны и наивны.
Жду тебя до первого декабря!
Я разозлён. Письмо написано как ультиматум: «Если ты не приедешь до первого декабря, то можешь не приезжать вообще!» Так не пишет и так не думает женщина, которая любит. Мне трудно уйти из семьи. Трудно рушить мир, который создавал двадцать два года! Трудно зачеркнуть себя на протяжении двадцати двух лет! А она думает только о себе. Эгоистка! Не думала она обо мне и двадцать пять лет назад, когда вышла замуж, забыв обещание – дождаться меня из армии. Я взбешён и пишу ответ:
Если ты считаешь, что в семье последнее слово должно оставаться за женщиной, то нам лучше расстаться. А если ты действительно любишь меня, забудь тон последнего письма и дату – первое декабря. Я люблю тебя! Я хочу быть с тобой! И я приеду за тобой сразу после демобилизации сына, когда бы она ни была – в январе или в марте. Я поговорю с ним, постараюсь сохранить наши добрые, тёплые отношения и сразу же прилечу к тебе. Верь мне и не думай ни о чём плохом.
Целый месяц Лиля не пишет и не звонит мне, а я жду, когда она ответит на моё письмо.
В воскресенье, тринадцатого декабря, я приезжаю с рыбалки и вижу заплаканную жену возле компьютера – она читает мою переписку с Лилей.
– Я не ожидала, что ты такой мерзавец! Почему ты ещё летом не сказал мне о том, что собрался уходить? Как ты мог спать со мной, а этой сучке писать, что любишь её? Собирай чемодан и выметайся из квартиры и нашей жизни, надеюсь, что сын и дочь поймут меня и поддержат!
Я переодеваюсь, наспех кидаю кое-что в спортивную сумку и ухожу, бросив ключи от квартиры и машины на стол. Так мерзко себя я ещё никогда не чувствовал. Оказывается, подлости совершать очень непросто. Надо было рассказать жене всё сразу и честно, если слово «честно» вообще уместно в такой ситуации. Сожаление и раскаянье мучат меня. Мне кажется, что никакая любовь не может оправдать уход из благополучной и надёжной семьи. Но тот, кто сказал «А», обязательно должен сказать «Б».
Я еду в аэропорт и беру билет до Сочи.
Глава 2
Сочи встречает меня прекрасной погодой и солнцем. Беру такси. Ещё сорок минут томительных раздумий, и я выхожу возле Зимнего театра. В меховой куртке и норковой шапке я выгляжу нелепо на улицах, залитых солнечным светом и теплом. Снимаю куртку, перекидываю через плечо сумку и бодро шагаю по Курортному проспекту. Я отдыхал в Сочи с семьёй несколько раз, знаю город неплохо, тем более центр. Вот новая башня на Депутатской, дорога пошла вверх, всё, как рассказывала Лиля ещё летом, теперь налево; чистый, ухоженный подъезд, лифт, и я стою перед металлической дверью с цифрой 86 перед глазами. Сердце колотится в груди. В голове гул, обрывки фраз. Я поднимаю руку и
