спины на полях, чтобы собрать урожай, который в этой области вырастал круглый год, в отличие от северных районов империи.
Кирвил остановился возле самого последнего дома на улице. Он был наиболее опрятным из всех и казался чуточку богаче остальных. Его стены были сложены из камня, а вместо соломы имелась деревянная кровля. Особнячок окружал невысокий, поднимавшийся на метр от земли заборчик, выкрашенный радостной голубой краской. Вэр Шадо толкнул калитку и первым вошел в небольшой сад, в котором росли преимущественно декоративные цветы. Сафира последовала за мужем по утоптанной гравийной дорожке, которая привела их к двери дома, украшенной золоченым колокольчиком. Драгоценный металл в такой глуши представлял собой невиданную ценность и говорил о том, что обитатели скромного жилища пользуются покровительством кого-то из волшебников.
Кирвил протянул руку и дернул за шелковую веревку. Мелодичный звон огласил окрестности, спугнул ярких желто-оранжевых птичек, названия которых Сафира не знала. За дверью послышались торопливые шаги, и женский грудной голос произнес:
– Сейчас, сейчас! Незачем так трезвонить. Я же не оглохла.
Слова были сказаны на наречии, принятом среди смертных, живших в подвластных Тайсу областях. Принцесса хоть и понимала его, но с большим трудом.
Через несколько секунд на пороге появилась высокая статная дама с угольно-черной кожей и такими же кудрявыми волосами, собранными в десятки косичек. В каждую из них была вплетена красная, желтая, зеленая или голубая лента. В каждом ухе хозяйки болталось по меньшей мере пять сережек, и даже нос был проколот тоненькой золоченой спицей. Платье в пол из дорогой ткани, которую производили только в Рагварде, сшитое по последней моде столицы, подтверждало то, что Сафира поняла с самого начала, – этому дому кто-то покровительствует. Присмотревшись внимательнее, принцесса попыталась угадать, кем эта смертная может приходиться кому-то из волшебников, но так ничего и не придумала. Для любовницы она была стара, для матери какого-нибудь продвинувшегося по службе бастарда – молода. Чья-то подруга? Но кому могло прийти в голову искать друзей на таком отшибе?
И все же в каждом движении незнакомки, в ее манере держаться, в уверенном взгляде карих глаз чувствовалось, что она привыкла к обществу великих мира сего, и их присутствие на пороге ее не только не смущает, но даже не удивляет. Аккуратно повесив кухонное полотенце на деревянную дверную ручку, хозяйка неторопливо опустилась перед гостями на колени, склонив голову до самого пола, но все же чуть выше, чем полагалось простому люду. Никакой спешки она не проявляла, что сразу выделяло ее среди односельчан, которых Кирвил и Сафира встретили на улице.
– Встань, Наинь, – попросил Кирвил на том же языке, на котором недавно говорила его знакомая. В его голосе Сафира различила знакомую ей нежность, и сердце неприятно сжалось от недоброго предчувствия.
Женщина
