Носов выбрался на сухое место, и, уж было, пошёл обратно, но тут увидел, что из тины торчит какой-то предмет. Поначалу Осип подумал, что это бревно, но, присмотревшись, смутился: нет – не бревно это, а что-то другое. И неспокойно стало как-то у подьячего на душе. Он обернулся и громко крикнул помощников.
Прибежавшие на зов ярыги нарубили толстых палок с крепкими сучками и, ловко орудуя этими палками как крючьями, достали из болотной тины подозрительный предмет. Это было не бревно. Фефил набрал из ямы в кожаный мешок воды и плеснул на находку, чтоб смыть чуток грязь. Скоро поняли, что это тоже свёрток очень похожий на то, какой стрельцы у дороги . А как стали разворачивать его, так всех до единого тошнота одолела. Дух от мешка препротивный. Всё нутро норовит вывернуть такой дух. В свертке нашли ещё одного мертвяка. Лицо того мертвяка синее да вспухшее. Неподобающе страшное лицо.
– С прошлого лета, видно, лежит, – тихо сказал Фефил, прикрыл лицо мокрой тряпицей и принялся дальше разворачивать свёрток. – Вон как мошки с червями лицо его объели… Э-хе-хе… Вот так живёшь–живёшь для червей на лакомство… Жизнь…
А вот тело, на удивление всем, оказалось белым, не особо распухшим, но ран с синяками на нём имелось превеликое множество. И тоже – девчонка молоденькая. Подошедшие к болоту люди опять ахали и сокрушались, крестились, а иные сатану шепотом поминали.
– Ух, ты, что деется, – запричитал какой-то кривенький старикашка в серой рясе уже во весь голос, – вот это да… Не иначе сам сатана постарался. И не найдёшь теперь душегуба этого. Истинно – сатана… А сатану нипочём не сыщешь… Только на него нацелишься, он пыхнет огнём и ищи ветра в поле!
Старикашка таращил единственный глаз на страшную находку, шумно сопел и неторопливо чесал пальцами темно-коричневый шрам на месте глаза другого.
– Осип Акимов из-под земли подлеца достанет, – обернулся к одноглазому старцу Фефил. – Будь тот даже сам сатана, помяни моё слово. От него ещё никто по добру да поздорову не уходил. Удалой человек
– Этот молоденький, что ли? – не унимался старикан, показывая пальцем в сторону подьячего. – Неказистый он какой-то: роста невысокого, худой, сутулый, лицо в рябинах. И одет – ни дать ни взять подмастерье. Да, неужто такой убивца найдёт? Ой ли?
– Человека не годам и не по лицу судят, а по уму, – строго глянул на старика Фефил. – Иной и лицом красен, и грудью широк, а умишка кот наплакал. Осип Акимов не таков… Отойди, не мешайся под ногами… Не до разговоров мне.
Старикан пожал плечами, вздохнул тяжко и поковылял к дороге, бормоча себе под нос да по-стариковски:
– У, дерьмо воловье…, да поднявший его в руку, отряхнёт… Грязному камню подобны подлецы эти… Дерьмо… Ничего толком не сделают… Дерьмо…
Только никто старика не слушал. Не до него сейчас. Подьячий Носов велел тело опять завернуть и вынести на дорогу. И только вынесли злую поклажу из леса, как на дороге показались четыре всадника
