в хрониках Джоре, а то, как было на самом деле, и о том, кто есть кто, во всех этих, давно забытых и перевранных на сотню раз событиях. Я хочу, что бы в городе появился настоящий музей истории, в котором каждый желающий, смог бы узнать правду, и сделать для себя выводы.
– Крутая идея Лил. – загорелась и поддержала Лера. – только пусть в центре этого музея будет та статуя, которую я видела в подземелье. Это же возможно, да, Валлариан?
– Что за статуя? – поинтересовался Вир.
– Она словно живая. Вот она стоит, но в то же время, будто двигается. Это нужно увидеть, словами не объяснить. Ты видишь, и сразу начинаешь понимать и чувствовать, ту пустоту, которая царила во вселенной в самом начале времён.
– Чего хочешь ты, Вир?
– Да у меня всё просто. Ни при каких обстоятельствах, я не должен возглавлять никаких армий. Я тактик, а не стратег. Избавьте меня от всякого генеральствования, пожалуйста.
– Это не проблема. – спокойно согласился Валлариан. – В любом городе, в любом государстве, на любой планете, всегда найдутся не только внешние, но и внутренние угрозы, бороться с которыми нужно точечно, а чаще всего, даже и скрытно. Возглавь силы специальных операций, а командовать армиями, подберём мы вам достойного генерала.
Когда все пожелания были высказаны, Валлариан снова обратился к Павлу.
– Ну вот, Паша, таким образом, каждый из вас, абсолютно добровольно, только что посеял зерно, ради которого есть смысл задержаться в этом месте. Надеюсь теперь, моя корысть стала более понятной?
– Абсолютно. – заверил Павел и улыбнулся. – Ты хитрый древний жучара.
После этого разговора, Валлариан оставил друзей, обсуждать стратегические планы. Они только что поделились своими соображениями, и теперь бурно пытались улучшить и рационализировать каждое из них, походя обсуждая, что понадобится для реализации задуманного. Вышел неплохой мозговой штурм.
Сам же Валлариан, пояснил, что ему необходимо уладить свои дела дома, прежде чем он окончательно переселится на станцию, а так же завершить последние приготовления, перед знакомством команды с местным искином.
Уже в обед, в столовой, за общим столом, состоялось торжественное знакомство.
Вместо Древнего, из комнаты, к столу вышел мужчина, лет пятидесяти, с внешностью университетского профессора. Чуть с проседью короткие волосы, короткая, с такой же редкой сединой борода, облегающая лицо, от уха до уха. Приятные, волевые черты лица, приукрашенные возрастными морщинами, и карие, с проницательным взглядом глаза. Лакированные чёрные туфли, из кожи с чешуйками, словно снятой со змеи, чёрные брюки по фигуре, с тонкими, более чёрными вертикальными полосами, такого же исполнения пиджак, застёгнутый на верхнюю пуговицу, и белоснежная мужская сорочка с расстёгнутым воротом.
Мужчина проследовал к столу, отодвинул стул, ловким движением освободил от пуговицы полы пиджака, распахнув их чуть в стороны, уселся с видом
